ThisGuy

Раскрутившийся ураган событий оставил Тиру немой свидетельницей. Она понятия не имела как некий старец противился колдовству королевы, кто такой Ильмаринен, что это за Локи, прятавшийся под личиной Лиса, каким образом ему удалось заставить древнюю мудрую Ловиатар танцевать под свою дудку, наконец, что за здоровяк пришел с ним. Ее черед пришел в битве. Ведьма скинула с себя все оковы, все те рамки контроля, что с детства насаждала себе. Возможно впервые в своей жизни колдунья дала полную волю своему пламенному темпераменту. И Тьма откликалась ее сердцу. Все ее обиды, боль, ненависть изливались в языки красно-черного пламени, что с диким воплем сотен голосов покрывали все тело, одеяние и оружие колдуньи, с неудержимым страстным рвением изничтожая все, чего касалась их госпожа… Но хоть в горячке сражения Тирания не задумывалась о том, уже после того как чудовище распласталось огромной тушей, наблюдая за восхождением сидской принцессы на трон ледяной госпожи, она осознала странность поведения этого Локи. Ведь даже если б их отряду не достало сил, на что рассчитывал Лис, когда тут рядом стояли еще и два могущественных сида? Не может быть, чтоб тонкий манипулятор, заставивший всех окружающих играть прописанные им роли, совершил такую нелепую оплошность. Оставалось чувство недосказанности… К сожалению, у нее не было времени это обдумать: лишь Ленз умостилась на символ власти ледяных сидов, дворец затрещал по швам. Уносясь из еще недавно роскошного зала, Тирания бросила взгляд через плечо на королеву и ее избранника. Те стояли как вкопанные… За пределами дворца ее ждала новая трагедия. Тысячи жизней скрестились на смерть, но ради чего? «Ловиатар, ты не просто вовлекла свой народ в ненужную, как оказалось даже тебе самой, войну. Ты вот так спокойно отдала победу нам, в то время как сотни твоих воинов продолжают отдавать за нее последние капли крови. Что скажешь ты им, когда все закончится? Как посмотришь в глаза? Возможно, потому ты не стала бежать из рушащегося дворца?» Но хуже самой бойни было то, что Тирания не могла ее остановить. Даже окажись она там, ее голос раствориться в звоне сотен мечей и криках раненых. Заклинательница Тьмы могла лишь наблюдать и ждать конца… Конец настал, и Тира не желала выяснять, сколь он был ужасен. Она рассказала Ойдхе, как добраться до земель Аонгуса, переговорила с Галом, вернув ему людей столько, сколько смогла сберечь, посмотрела издалека на Финна, не решаясь приблизиться. Что-то тянуло ее и Мирдуну, но на пол пути ведьма осознала, что просто не знает, что ему сказать. Ловиатар, Ильмаринен, многое другое – просто потеряло смысл, ведь это уже прошлая страница. Но оставалось еще одно. Последнее дело, что ждало ее в этой уже выигранной войне. От его исхода зависело то, будет ли она среди победителей, или же принеся победу останется проигравшей, как то было в войне северных островов. Тирания не собиралась проигрывать. Этот настрой в звучном шаге ее бот могла услышать Андрэйст, когда заклинательница взошла на палубу. - Рада видеть тебя живой, принцесса, - раздался ее почтительно-прохладный голос, вместе с тем, звучало в нем и нечто схожее с заботой, - Ваше путешествие выдалось не из простых, хорошо, что ты выбралась из него невредимой. Вместе с тем, я чувствую в тебе что-то изменилось… Колдунья вопросительно уставилась на дочь своего господина. Принцесса-воительница обернулась. Её лицо было безмолвным, лишь с лёгкой, едва заметной улыбкой - должно быть, от победы, или от чего-то ещё. Она слегка кивала в ответ на радость встречи, на слова о трудном пути, но когда она услышала про перемену, её лицо подёрнулось какой-то растерянностью. Она неловко и неубедительно попыталась вернуть прежнее выражение невозмутимости, и ответила: - А кто не изменится после такого странствия? - Я не стала бы спрашивать из-за какой-то ерунды. Тира подошла в плотную и этим шагом переступила черту дозволенного слуге, застурив в права сестры. - Я говорю об изменениях здесь, - ее палец уперся в грудь принцессы. Из неуверенной личины под невозмутимость лицо Андрэйст стало расслабленным - мол, что уж теперь скрывать - даже с каким-то оттенком раздражения. - Я не знаю, кто сказал тебе это, но не тебе мне давать об этом советы. - Ты же знаешь, твоя сестра научила меня своему искусству. Я даже знаю кто он, - ведьма бросила взгляд через плечо, наблюдая много ли зевак собралось на палубе, - А знаешь ли ты кто он? Раздражение принцессы повышалось, хоть она и старалась не подавать виду. - Да, он палач. - она едва удержалась от того, чтобы сказать это нарочито-громко, для всех ушей. - Ну и что? Все мы убийцы. Разница в том, что нам иногда приходится убивать честных людей, ибо волею судеб наши мечи скрещиваются, палачу же - тех, кто преступил законы чести и был достаточно неумел или труслив, чтобы попасться в плен. Тем более, этот палач имеет и воинскую доблесть. Тирания довольно улыбнулась и сделала шаг назад. - Значит и впрямь ничего не знаешь. Пройдем в каюту? Андрэйст с неохотой пошла за ней. - А что ты можешь знать? - проговорила она с недоверием. - Ужели фокусы сестры тебе что-то открыли? Спустившись в каюту, Тирания уперлась спиной в дверь, словно опасаясь, что кто-то войдет. Ее глаза спокойно и даже холодно смотрели на дочь своего короля. - А не задумывалась ли ты, принцесса, как он стал палачом? Ведь это не то занятие, о котором мечтают. Откуда у палача такие навыки боя, и почему с ними он до сих пор не стал рыцарем? Тут лицо ведьмы изменилось, ее тон засквозил презрением и ненавистью. - Он разбойник, убийца, насильник, - медленно выговаривала она, приближаясь к Андрэйст. – И свою жизнь вместе с обязанностями палача он выторговал у Финна, предав своих бывших подельников. Он сам мне это рассказал. Андрэйст понемногу закипала. - Я знаю! Он был достаточно честен, чтобы рассказать это сразу. И я не собираюсь позорить себя, заперев себя в скрытой с глаз каморке палача и подметая там пол и варя похлёбку. Хоть ледяные сиды и проиграли, их зима всё равно ударила по людям, да и без них уже собирались бунтовщики. Новая война непременно будет. И я заслужу себе рыцарский замок мечом! Хоть я и буду с ним, но буду сама по себе, а не как принято у ирмингов... Теперь для Тиры пришла очередь удивиться. - Ты знаешь, но все равно готова остаться с ним? Я позволю себе напомнить, ты - наследная принцесса. Ты не можешь связать свою жизнь с кем попало, даже будь он "честным" палачом, не говоря уже о бывшем головорезе, - Тирания скрестила руки и склонила голову к плечу, - Что скажет твой отец? Андрэйст потупила очи. Затем сказала как бы смиренно, но с нотками неприязни: - А в отношениях с отцом позволь мне разбираться самой, без посредников. - А я говорю от своего имени, а не от твоего отца. Потому как недовольна твоим выбором не меньше, чем будет он, - Тирания развернулась и направилась прочь, - Тебе стоит прислушаться к своему разуму, а не сердцу. Помени мое слово: хорошим эта история для тебя не закончится. Андрэйст молчала и провожала Тиру холодным взглядом. Покинув корабль, Тирания шла спокойно и размеренно, даже не думая оглядываться и выискивать глазами Андрэйст. Она сделала первый шаг. Ведьма не была столь наивна, чтоб помышлять выиграть эту войну одним таким движением. Сама будучи женщиной, она не могла не признать, что ее пол по природе своей менее разумен и более подвластен чувствам. В этом отношении само то, что в душе принцессы возникли сомнения, можно было считать успехом. Но перед тем как предпринимать какие-то более решительные действия, Тирания должна была совершить еще одну попытку бескровно разрешить этот конфликт. Даже несмотря на то, что не верила в такую возможность. Даже несмотря на то, что ей было противно… Ее шаг замолк, когда перед колдуньей оказался Доран Сансон. В своем пестром наряде он выгодно выделялся на фоне прочих воинов, перепачканных снегом и запекшейся кровью. Высокий, сильный и, приходилось признать, красивый. Неудивительно, что несчастная Андрэйст так легко попала под его чары. Тирания вспомнила и свое первое впечатление от палача, тогда еще принимаемого за рыцаря. Рыцаря… В памяти тут же всплыла ехидная улыбка, словно издевающаяся над всеми ее ожиданиями, убеждениями о чести и достоинстве. Как же давно состоялся тот разговор, но у колдуньи возникло чувство, словно он произошел только что, словно и не завершился вовсе, а лишь прервался этим холодным молчанием. Толи увлеченная этими мыслями, толи продумыванием своей стратегии, Тирания хранила молчание. Глаза ведьмы впивались в лицо палача, словно пытались прожечь его и добраться до изнанки его черной души. Во взгляде ее цвел целый букет чувств, и сложно было найти основной его тон. Руки сами собой скрестились на груди словно сжимая тело в приступе холода. Тем не менее ее гордость и самоуверенность никуда не делись, и в ее дистанцировании (а ведьма не подошла и на расстояние удара копьем) угадывалось скорее омерзение, нежели страх. Тирания нашла своего визави бесцельно бродящим по полю боя, уткунувшись носом в землю. Последний бой завершён. Последняя миссия выполнена. Палач остался жив и может вернуться к прежней жизни. Или нет? Доран поднял голову, чтобы взглянуть на тающий дворец, но вместо него увидел лицо Тирании. Захотелось отвернуться и сплюнуть, но парень сдержался. Неужели так трудно хотя бы сейчас, в момент радостей и скорбей, оставить его в покое? Сансону захотелось раздражиться, но где-то на задворках сознания что-то услужливо подсказало, что на людей его "профессии" чаще всего смотрят именно так. Даже сейчас он не мог забыть об этом и не вспомнить о своём "защитном рефлексе" - безразличии. Доран хмыкнул. Поскольку ведьма молчала, палач снова задумался о том, беспокоиться ли ему о будущем, или будущее сделает всё само. Взгляд палача ушёл куда-то в бесконечность, а лицо наклонилось немного вперёд. Молчание затянулось, словно бы они в нем состязались. Тирания не знала, отвел ли взгляд палач, показывая свое пренебрежение, или же на самом деле был равнодушен к происходящему. Но по большому счету ей было все равно. Надо было лишь переплеснуть эту страницу и двигаться дальше. Вопрос только в том, как начать? В конце концов она решила не бродить вокруг да около, а сразу идти на прямик. Это было в ее натуре, да и в натуре палача, похоже, тоже. - Зачем морочишь девочке голову? Решил попомнить свои былые «ратные» подвиги? Ну так замахнулся слишком высоко. Глаза Сансона мгновенно сфокусировались на ведьме, обдав ту ответным холодком. Почему-то Доран не удивился тому, что женщина интересуется его личной жизнью за рамками того, что ей было дозволено. - Андрэйст сделала свой выбор, - отчеканил Доран тяжёлым, как пресс, голосом, - ей известно, кто я и откуда я. Она выбрала меня, как свободный человек. Я принял этот выбор, потому что никто и никогда не предлагал мне ничего подобного. Является ли это слишком высоким для меня, или слишком низким для принцессы, решать ни мне, ни тебе, а только силам, которые стоят куда выше всех нас. Или ты считаешь, что у тебя появилось право вершить суд так, как тебе заблагорассудится? Доран прищурился, в упор смотря на Тиранию. Вновь воцарилось молчание. Колдунья выдержала паузу, затем со вздохом уперла руки в бока. - Это не то что мое право - обязанность - вмешаться, когда кто-то намеревается откупорить флягу с ядом, - ее взгляд на секунду замер на лице палача, - Что тебе нужно? Захотел потешить свое самолюбие, поиграв с чувствами того, кто неимоверно выше тебя? - Твои глаза закрыты, Тира, - скупо отозвался Доран, - ты говоришь так, будто видишь перед собой искусного интригана, обольстителя и поедателя сердец. Любимчика Локи, которому хочется поразвлечься. Доран прикрыл глаза и порицательно покачал головой. Его бледное от холода лицо тронула мрачная тень. - Но в конечном счёте перед тобой стоит пустой и сломанный человек. У меня нет ни целей, ни смысла существования. Я делаю то, что я должен, пока не умру. Если ты заметила что-то большее в моей сущности, то ты ошиблась. Ты ошиблась, если думала, что словесы Мирддуна о предателе - это обо мне. До появления Андрэйст у меня не было причин для изменения сложившегося порядка вещей. Доран пожал плечами и сложил руки в карманы. Воин поднял голову к небу, где проглядывали лучи "весеннего" Солнца, и немного помолчал. По его лицу ходили желваки. Наконец, он просто ответил: - Я не знаю, что мне нужно. Я никогда не знал любви. Никогда не понимал людей. Возрощенный проклятыми ублюдками, для которых я был лишь инструментом. Ставший одним из них, но ненавидевший "воспитателей". Когда у меня появилась возможность, я с удовольствием воздал им всем сполна, понимая, что обрекаю себя на пустую жизнь ненавидимого всеми человека. Я научился получать удовольствие от того, что меня никто не считает за человека и даже самая мелкая сошка считает правильным "поставить меня на место". Отражать негатив в тех, кто его создаёт, ценить любое мгновение своего пустого существования, находя отдушину в казнях, это всё, что я мог делать. Доран задумался. - Но что делать, когда кто-то признаётся в том, что любит тебя? Этот вопрос не даёт мне теперь покоя. Если не веришь мне - дело твоё. Переубеждай Андрэйст, говори с Финном и своим господином. Я из принципа буду держаться за возможность что-то изменить в своей жизни, как это было тогда, в темнице. И также, как и тогда, всё зависит от тех вещей, которым я не могу противостоять. Сложно сказать, что больше поразило колдунью, спонтанная исповедь палача или же то, что говорил он правду. Она бы никогда не поверила его словам, но дару Иласэйд не верить было невозможно. Предвидя этот разговор, Тира подготовилась ко многому, но только не к такому. Поток чувств Сансона застал ее врасплох, словно удар в спину. И хоть лицом ведьма ни капельки не изменилась волна мыслей вынудила ее вновь замолкнуть. Лишь через минуту она неторопливым шагом двинулась к мужчине, остановившись прямо перед ним, как тогда, во дворце аонгусова рыцаря. - Если ты действительно ее любишь, то не калечь ей жизнь, - ровным, лишь едва теплым тоном сказала она, глядя Дорану в глаза снизу вверх, - Она – старшая дочь короля. Ты думаешь, он потерпит тебя рядом с ней, даже будь ты «честным» палачом? Не заставляй ее выбирать между тобой и своим долгом, и что еще важнее, между тобой и семьей. Что ты можешь ей предложить? Жизнь в избушке с видом на дворец? Жизнь жены палача, презираемой так же, как ее муж? Чтоб через десять лет, когда самые жаркие чувства пройдут, она возненавидела тебя за такую судьбу? А ты, читая ненависть в любимых глазах, и сам себя возненавидел? Тирания чуть склонила голову, глядя в самые глаза Сансона. - Ты говоришь, что хочешь что-то изменить в своей жизни, так может начнешь с того, что сделаешь что-то не для себя? Доран медленно опустил лицо, но не сделал ни шагу назад, когда к нему приблизились. Руки так и остались в карманах. Палач напрягся от неожиданной близости - но это было заметно только по его глазам. Уж ему-то точно приходилось ждать любых неожиданностей. Но его собственные соображения не давали ему предпринимать каких-либо упредительных мер. Вопросы, заданные ему в лицо, заставили полукровку задуматься и отвести взгляд в сторону. Он ещё тогда, после признания Андрэйст, знал, что ему придётся когда-нибудь ответить на них, если принцесса не передумает. Снова повисло молчание, но Доран не хотел, чтобы оно обрывалось. Что-то за время путешествия изменилось в нём. - Ты против нашего союза, и я понимаю, почему. Я же сказал тебе, что многое зависит не от меня, - Доран прикрыл глаза и неожиданно нетипично для себя усмехнулся, без злобы, но с затаённой грустью, которую выдал и голос, - мой меч несёт на себе кровь множества срубленных голов. Но копьё сегодня впервые было омыто кровью - кровью настоящего чудовища. Я прошёл через всё это. Ради чего? Чтобы оставаться палачом? Усмешка Дорана стала вдруг мечтательной и он всмотрелся в даль, туда, где сидела Ленз на троне. - Деньги и почести никогда не интересовали меня. Однако, теперь я хочу увидеть жизнь во всех её проявлениях. Особенно теперь, когда мы дали дорогу весне. И если Финн позволит мне сломать мой меч, то так и быть. Я уступлю тебе и пойду своей дорогой. Это устроит и тебя, и меня. И, вообще, многих, кроме некоторых и, наверное, Андрэйст. Может быть, я мог бы стать рыцарем, но не уверен, что это моё, особенно с таким прошлым. К тому же, в мире осталось ещё немало чудовищ, что в образе ужасных существ, что в шкуре людей, с которыми я был бы непрочь встретиться. Мужчина наклонил голову к Тире, спросив её: - Ты согласна с этим? - С тем, что в мире полно чудовищ? Согласна. Иные отнесут к ним и меня, - откровенно не поняла Дорана Тира, - Что ты собираешься делать? Просить Финна отпустить тебя и отправиться в странствия? - Да. И меня интересует, согласна ли ты с тем, чтобы наши пути более не пересекались. С Андрэйст мне тоже надо будет поговорить. Уйти, не попрощавшись, будет неправильно. Доран вновь принял печально-серьёзный вид, набрал полную грудь воздуха и прикрыл глаза в ожидании ответа. Чтобы пути никогда не пересекались... Конечно Тира желала этого. Но даже теперь, перед ответом она решила взвесить за и против и набрела на интересную, как ей показалось мысль. Она сделала шаг назад и вновь скрестила руки на груди. - Предлагаю уговор. Один год. Столько она не должна о тебе слышать. Никаких писем, никаких визитов. Если это действительно любовь, а не увлечение симпатичным парнем, вызволившим ее из плена – забирай ее, - Тирания утвердительно кивнула, - Если понадобиться, я сам помогу убедить Аонгуса: ты не считаешь меня воином, но дипломатом признать обязан. Единственное условие – она должна отречься от престола. Если таково будет взвешенное обдуманное решение Андрэйст, я готова приять его, но я никогда не приму тебя своим королем! При одной мысли об этом нутро Тиры сжалось, да так что по ее телу проскользила темная искра. Тьма еще помнила жар прошедшей схватки и чутко отзывалась на чувства хозяйки. - Что скажешь? - Один год, - задумчиво повторил Доран. Уйти на год в далёкие-далёкие приграничные края, исчезнуть и вернуться, это выглядело ничуть не противоречивым с точки зрения выдвинутого бывшим разбойником предложения. Вопрос о том, доживёт ли он до того момента, как-то не волновал Сансона. Предположение того, что он может станет королём, выглядело для парня смешным, но главный посыл идеи Тиры он понял. Или он так думал. Боец с виду задумчиво почесал сдвинутые брови, хотя на самом деле решение было принято им практически мгновенно. - По рукам, - уверенно отозвался Сансон, проследив взглядом за искрой. Подобная магическая чертовщина как-то сама подталкивала к принятию решения. Тирания утвердительно кивнула, после чего развернулась восвояси. Если чувства Андрэйст действительны, то колдунья даже выиграет. В конце концов, старшая дочь не казалась ей лучшей кандидатурой на корону, особенно учитывая, что после этой истории она может заточить на ведьму зуб. Совсем другое дело Иласэйд, которую Тира уже почитала за часть своей новой маленькой Лиги. Один год... Если подумать, как много может за него измениться. Год назад она была еще старшиной стражи в небольшом ирмингском городишке. При ней была мать, и дальнейшая жизнь ей виделась простым продолжением уже существующего. Но вот что может произойти за пол года. Что ж, остается только гадать, каков будет ее мир, когда через год она вновь увидит уже почти бывшего палача... Сансон проводил ведьму долгим взглядом. Он перевёл взгляд на беззаботную Ленз, чья жизнь казалась парню пределом мечтаний, и снова усмехнулся. Негоже портить людям настроение от победы своей мрачной миной. Чай, не траур по погибшим. - Нет покоя грешникам, - пробормотал воин, пожал плечами и пошёл искать своего короля. У кого-то были далеко идущие планы на будущее. А он видел только настоящий момент. Совсем не так просто попытаться посмотреть за горизонт настоящих событий. Но теперь, когда смерть - слишком далёкая точка назначения, стоило заглянуть чуть-чуть вперёд. Он знал, что мог это. Просто раньше не хотел. Не было смысла. Доран шёл, насвистывая незатейливую мелодию. Уверенной поступью Тирания шагала к кораблю Гала, на котором, видимо, и оправиться в обратное плавание. Она все еще не входила финнову братию, да и общество некоторых из ее членов было ей по-прежнему противно. Она уже приближалась к цели, когда чья-то рука осторожно подергала ее плащ. - Извини… тетя… Колдунья обернулась. Перед ней стояла невысокая бледная девочка в старенькой накидке. Кажется, Тира видела ее в группе посланцев Финна, когда была разморожена, но уверенности в том не было: тогда перед ней предстали множество новых лиц, а эта девочка явно не относилась к броским персонам. - Слушай… я видела как ты колдовала там, когда дракон появился… - подбирала слова девчушка под вопросительным взглядом Тирании, словно бы она сначала ее дернула, а уже потом думала, что хочет сказать, - Это случайно не Тьма?.. Глаза заклинательницы сузились, глядя сверху вниз на странную вторженку. - Да осветит тебя ночь… - осторожно протянула Тира. Девчонка резко вскинула голову, глаза ее округлились, а губы дрогнули. - Сес… сестричка-а-а! Знахарша впилась в Тиру руками, уткнувшись лбом ей в живот. Роба колдуньи стала стремительно мокнуть. Тирания мягко опустила руку девочки на голову и по-матерински спросила: - Как твое имя? - Истерия, - раздалось между всхлипами, - Истерия крови Христы. Старшая ведьма прижала к себе младшую и полушепотом произнесла: - Я Тирания крови Мисты. Проплакавшись и успокоившись, Истерия рассказала Тире свою историю. Что была ее бабка ведьмой из Лиги, еще во времена гонений потеряла всю свою родню, а как Лига разбежалась отправилась доживать свой век на север, ближе к границе меж ирмингов т похъёльцев. В один день Фрею подкинули старухе, и та стала растить ее как родную: поведала о Лиге и что с нею произошло, стала учить магии. Вот только у Истерии как-то не очень получалось с бабушкиным искусством (а специализировала она на некромантии), зато каким-то образом получилось применить магию мертвых для лечения живых – даже бабуля развела руками, хотя в свое время считалась очень искусной. В общем-то жила она с бабушкой вполне себе счастливо, но однажды старушка умерла. И Фрея осталась не только без родни, но и без средств к существованию. Тогда она и вспомнила, что смертью лечила жизнь, и решила использовать это для заработка. Так она, доучиваясь прямо на ходу, и стала странствующей целительницей. Ну а сюда попала заключив договор с этими путешественниками, что через горы переведет и в дороге целить их будет. Взамен они ее до сытых гельдских земель доведут, а то тут особо не наработаешь… Тирания слушала Истерию, время от времени кивая головой. Что ж, теперь путешествие оправдывало себя, и за свои труды Тира получила не только удовлетворение, что все будут живы, но и свою маленькую, но такую важную для ее сердца награду. Теперь их было уже четыре, а значит ее жизнь и действия имели смысл. С мудростью Гутры, ее силой, положением Иласэйд, молодостью Истерии они уже не были ошметками былого величия, они были прочным костяком новой группы. Ведь в конце концов некогда Орден начинался всего с двенадцати ведьм, почему же его возрождение не может начаться с четырех?.. - Эй, сестренка! – прервала мысли Тиры Фрея, - У тебя ж бок поранен. На лице юной ведьмы засияла хитро-довольная улыбка. - Уж что-что, а на раны у меня нюх! Тебя, конечно, подлечили, но ведь все равно ноет, да и шрам останется, зачем оно тебе? Я могу подлатать так, что и следа не останется. С тебя, как в сестрички, возьму всего лишь двадцать монет! Тирания по-доброму улыбнулась. Конечно, в этом волчонке осталось очень много дикого. Понадобиться много времени и усилий, чтоб превратить ее в «правильную» ведьму. Но это уже приятные хлопоты, потому как за ними виднелась ясная цель. Тирания была готова к ним и даже как будто желала скорее приступить, словно бы с ними она обрела нечто давно утраченное, а может и никогда не ведомое… Но это был лишь миг. Только время покажет, во что он перельется, только время расскажет, сбудется ли ее мечта…

По природе Тира не была исследовательницей. Если бы Лига дожила до ее совершеннолетия, ее скорее всего бы причислили к касте матери. Однако путешествие сквозь тени произвело на нее сильное впечатление. Правда внешне она осталась спокойно и равнодушна, словно бы она каждый день ступает такой тропой: надо же было внушить уверенность в сердца тех, кто решился пойти с ней, но может испугаться неизвестного. Пока фахтанг кружился вокруг, колдунья пристально наблюдала за его движениями. Ее научили с осторожностью относиться к неизвестным обрядам, собственно, она позволила шаману его провести только потому, что не видела в его действиях элементов, необходимых для настоящего зачарования. Выслушав же его ведьма долго не молчала: - У меня лишь один вопрос: эта утрата коснется всей магии или только Тьмы? - Скорее всего, только Тьмы - ответил он. - Впрочем, некоторые виды чародейства могут быть косвенно связаны с Тьмой... - Что ж, спасибо тебе. Буду использовать твой дар только в крайней необходимости. - Итак, если ты готова, я обучу тебя этому. - сказал фомор с долей торжественности. Тирания вглядывалась в величественное сооружение. Ничего менее внушительного она и не ожидала от ледяных эльфов, но ее голову занимали совсем другие думы. Что, собственно, она должна была сделать? Единственное, что приходило на ум, это пробраться в покои королевы и вызнать как она продлевает зиму, а возможно еще и лишить ее силы. Но эта затея даже не граничила с безумством, она и была безумством, даже при том, что сиды вряд ли ожидали их появления так близко к замку. - Йодхе, можешь ли ты провести нас внутрь? – не отрывая взгляда спросила колдунья. Ойдхе обернулся к ней. - Из-за отблесков Северного Сияния от стен замка и по снегу, там весьма слабые тени. Попробовать можно, но они могут нас увидеть в виде скользящей тени, которую ничто не отбрасывает, и что-то заподозрить. Рискнём? - Я думаю, наши шансы проскочить просто так, да еще и в доспехах еще ниже, - уверенно рассудила ведьма. -Веди. И Ойдхе повёл их. На этот раз, в слабой тени, всё вокруг виднелось словно в тумане и в каких-то искажённых размерах, и тело будто покрывалось неким зудом. А ещё иногда впереди, сбоку, словно вставали яркие переливающиеся стены. "Так отсюда видно Северное Сияние". - пояснил фомор. Иногда сквозь этот искажающий туман виднелись тонкие белые фигуры, скорее всего принадлежащие эльфам, и тогда охватывал какой-то обжигающий холод. - Это по нам скользят их взгляды. Остаётся уповать на то, что они не обратят внимание на эти тени. Но вот всё накрыла та же непроглядная тьма, что и в "полноценных" тенях, и зуд прошёл. - Кажется, я нашёл лазейку в замок. Сейчас мы проникнем туда. - сказал Ойдхе И вскоре они стояли в тёмном помещении. Виднелся поворот, в котором всё уже освещало голубоватое ледяное сияние. - Должно быть, мне стоило раньше спросить, - проговорил фомор, - но мы знаем, что именно надо делать внутри? Вдруг из того поворота повеяло ещё большим холодом, чем тут был и без того (хоть и не таким обжигающим, как под "взглядами" в зыбкой тени). Там в параллельном коридоре проходили эльфы. Они были вооружены только небольшими мечами - возможно символическими, но от того они вряд ли становились менее действенными. Эльфы шли вперёд, поэтому смотрели в сторону от путников. - Ты только скажи, - шепнул один из моряков, -и мы нападём на них. Хотя Тира слышала волнительное дыхание некоторых из них. На вопрос Йодхе Тирания глубоко вздохнула. В том-то и беда, что она не имела ни малейшего представления, что должна сделать. Как это для нее необычно, идти сломя голову с завязанными глазами… Но ничего кроме вздоха она издать не успела. От явившихся сидов в груди похолодело сильнее чем от метели, и то была вовсе не магия. - Единственное, что приходит мне в голову… - не сводя глаз с парада шепотом отвечала Тира сразу и фахтангу, и моряку, - … это проникнуть в усыпальницу королевы, или где она там прибывает, и у нее самой вызнать, как она питает стужу и что с этим можно поделать. Для этого нам ни в коем случае нельзя поднимать шуму. Иначе эльфы первым делом защитят королеву. Дальше лежал лабиринт - то из узких коридоров, то из огромных залов. Залов, впрочем, сторонились, чтобы не оказаться как на ладони. Стены, полы и потолки сплошь изо льда - иногда прозрачные, иногда нет, иногда полупрозрачные. И если за прозрачными проплывали белые фигуры, то все замирали, словно замороженные. Но вот вдруг за одной из стен эльфийская женщина в широком платье устремила взгляд прямо на путников. Тут же она повернула голову вправо и влево с открытым ртом - явно подзывая кого-то, и явились несколько мужчин с короткими мечами и копьями. Их было меньше, чем моряков, но помятуя о силе ледяных эльфов, можно было рассудить, что силы самое меньшее - равны. И женщина словно "окунула" руки в лёд, прорываясь через него как через студень. Вот в следующий миг она должна была уже пройти - стена была не очень толстой, и прорывалась она не очень медленно. Моряки, держась за мечи и копья, показывали свою готовность сражаться, но на лицах некоторых читалась робость. Ойдхе же пару раз бросил взгляд на тень в углу. И в этот момент... Тирания смалодушила. Она знала, что должна бы сделать, но... быть может они справятся и так? И те секунды, что остались до сражения она потратила на то, чтоб распределить моряков по противникам. - Вы трое, займетесь крайним справа. Вы - тем что рядом с ним. Лоойд, поможешь мне драться с королевой. "В конце концов она царствует тысячи лет. Едва ли она помнит, что такое реальный бой, сколь бы не была велика ее сила" - Не отвлекайтесь на происходящее. Главное слаженно атакуйте своих противников! Недолго продлился бой. Моряки показали хороший натиск и убили двух эльфов, но те со своей стороны убили одного моряка (остальные пока просто постепенно коченели). Несколько сразу прибыли на помощь женщине, загородив её от Тиры и Ллойда, тем самым ледяная колдунья выиграла возможность произвести несколько колдовских жестов. И с последним из этих жестов Тира почувствовала, что движения её ног сковываются. А затем и увидела, что она, моряки и Ойдхе по пояс затягиваются льдом. Когда все они ниже пояса стали подобны ледяным фигурам, эльфы отступили, опустив оружие. Моряки с яростью размахивали мечами в их сторону, но не доставали, а кто-то даже в порыве кинул меч, но он пролетел мимо. Эльфийская женщина что-то строго сказала на их языке, из фразы Тира узнала лишь имя Ловиатар. И тогда их... повели необычным образом. Ледяная колдунья продолжила делать особые движения, и тогда пленные будто бы пошли - а вернее, пошёл лёд, сковавший их ноги, "неся" их. Эльфы-воины сопровождали пленников на некотором отдалении. Моряки страшно ругались от этого унижения (не постеснявшись даже помянуть фоморов, забыв, что один такой сейчас их союзник и пленён так же, как они), а Ойдхе печально опустил голову, и его лицо сокрыл капюшон. Быть вот так плененным - конечно же это было унизительно, даже для ведьмы, вынужденной ставить свою жизнь выше чести. Окунувшись во Тьму, Тирания могла освободить себя, но что толку? Одну ее зарежут как барашка на бойне. Самое горькое в произошедшем было то, что иного ожидать было глупо. Колдунья знала это. Знала, но проявила нерешительность, возможно в первый раз в своей жизни. И теперь эта нерешительность погубит их всех. Но... она еще может все исправить. Верный клинок Тиры упал на холодный пол. Ее руки сплетались в причудливый узор, вырисовывая в воздухе тайные знаки ее рода. Они не имели какого-либо магического действа - на заре существования Лиги их вывели для общения без слов, позволяющего быстро что-то передать находясь среди мирян. Но с тех пор такая необходимость сошла на нет, а знаки стали элементом духовных практик. Их вырисовывание было чем-то сродни молитвы, призванное поднять настрой и решительность чертящей. Именно этим сейчас занималась Тирания - поднимала Тьму из глубин своей души наружу, полагая, что так она сможет лучше обезвредить чары ледяной властительницы. Вес ее тело покрылось Пламенем, вплоть до кончиков волос. Пламя подымалось и завывало сотней далеких голосов, словно прощаясь со своей хозяйкой. "Тьма наше средство, а не хозяин" Тирания сначала ощутила, как она сливается с холодом ледяной колдуньи, тьма и холод входят во взаимодействие, и будто бы гаснут. Но затем Тира почувствовала некое сопротивление этому. При том эльфийка оглянулась на неё с презренным удивлением. И затем со всё большим напряжением смотрела на неё, как со всё большим напряжением проходила эта внутренняя борьба. В конце концов, эльфийская женщина скорым шагом побежала вперёд, и произошёл разрыв в этой борьбе, и Тира почувствовала, словно оторвался кусок сил льда и тьмы. У ледяной колдуньи эта часть была весомой - половина или почти вся. Тира же не почувствовала себя сильно ослабевшей, самое большее - на десятую-девятую часть. Если Ойдхе был прав, что лишение сил Королевы, полностью лишило бы сил и Тиранию, то эта эльфийская женщина вряд ли была королевой. Зато когда эльфийка лишилась сил и убежала, ледяные ноги-кандалы перестали двигаться. Тира при этом упала на пол, и её "ноги-кандалы" разбились, а большинство моряков сами освободились от них, и послышался хор звонов. Битва возобновилась. Дочь Лиги не успела сосчитать, сколько полегло с той и с другой стороны, когда в  этот коридор налетел страшнейший ветер. который свалил с ног всех, включая эльфов, и с ветром летели ледяные стрелы, осколки, которые ранили всех, и Тиру тоже, но к счастью, несмертельно. Ветер утих, но в созданном окоченении было трудно пошевелиться (но хотя бы чары оставались при колдунье). В сопровождении эльфийских женщин, похожих на ту, что пленила их, вошла одна, которая выделялась из всех. За её плечами был длинный плащ, который словно состоял из подвешенных снежинок, прозрачный и переливающийся. Её платье словно состояло из пластинок льда, при этом, казалось, было не менее подвижным, чем тканное. И все эти пластины представляли бесконечное сплетение узоров в виде разных белых существ - оленей, медведей, драконов и иных, неизвестных Тире. На голове женщины была высокая корона из ровных ледяных кристаллов. Черты её лица были ровными и прекрасными. Похоже, это и была Королева Ловиатар. Неспешной походкой она подходила... не к кому-нибудь, а именно к Тире. Она спросила на ирмингском, голосом, в котором чувствовалось и что-то вроде презрительной надменности, и в то же время - покровительственной снисходительности: - Кто ты? «Так значит, она не королева… Жалко, что я лишила ее силы, это наверняка сильно ударит по ее положению» Тирания сама была не мало удивлена, что именно эти мысли посетили ее голову после освобождения. Но ни о чем другом она подумать и не успела – налетевший вихрь положил конец битве, повалив и тех и других. Видимо, сиды сильно обеспокоились, раз стали бить по своим. Ведьма молча смотрела на прибытие королевы. Она действительно была прекрасна, словно воплощение всего того, что из себя представляли ледяные сиды. Ну, кроме того, что она ударила в спину своим же солдатам. Когда она стала приближаться, Тира Пламенем Тьмы смыла осколки льда, что терзали ее плоть. - Тирания… С трудом она поднялась на ноги – ни свою судьбу, ни монарха гордая ведьма не могла себе позволить встречать лежа. - Тирания крови Мисты, - подавив холодовую дрожь произнесла заклинательница Тьмы. «Интересно, не смогу ли я отнять ее силу прямо сейчас? Она вряд ли бы стала приближаться, если бы не была готова к этому…» - Что за сила в тебе? - спросила она неизменным тоном, и голос её серебряным эхом отражался от ледяных стен. - Почему я должна отвечать? - в свою очередь поинтересовалась Тира. - Ты не боишься? - переспросила она. "А ты, зная о моих способностях?" вслух Тира такого бы не произнесла, но в самоуверенности королеве сложно было отказать.  Разумеется, - Боюсь, - честно поизналась ведьма, -но разве мой ответ что изменит? - Говори. - сказала Королева, и её голос как будто бы и не изменился, а всё же в нём яснее зазвучали строгость и повелительность. Тирания промедлила с ответом. Но в конце концов ее слова действуют и в обратную сторону: что изменится, если она ответит? - Я заклинательница Тьмы. Королева поглядела на неё, и ни одна мышца её лица не двигалась. Наконец, она сказала: - Усни. - и плавно направила на неё руку, и ещё большим холодом повеяло от её дыхания. Тира начала впадать в забытье...

По природе Тира не была исследовательницей. Если бы Лига дожила до ее совершеннолетия, ее скорее всего бы причислили к касте матери. Однако путешествие сквозь тени произвело на нее сильное впечатление. Правда внешне она осталась спокойно и равнодушна, словно бы она каждый день ступает такой тропой: надо же было внушить уверенность в сердца тех, кто решился пойти с ней, но может испугаться неизвестного. Пока фахтанг кружился вокруг, колдунья пристально наблюдала за его движениями. Ее научили с осторожностью относиться к неизвестным обрядам, собственно, она позволила шаману его провести только потому, что не видела в его действиях элементов, необходимых для настоящего зачарования. Выслушав же его ведьма долго не молчала: - У меня лишь один вопрос: эта утрата коснется всей магии или только Тьмы? - Скорее всего, только Тьмы. - ответил он. - Впрочем, некоторые виды чародейства могут быть косвенно связаны с Тьмой.... - Что ж, спасибо тебе. Буду использовать твой дар только в крайней необходимости. - Итак, если ты готова, я обучу тебя этому. - сказал фомор с долей торжественности. Тирания молча кивнула.

- Возможно, - ответила ведьма Галу и подошла вплотную к борту. - Скажи, странник, не знаком ли ты шаманом Дорхадосом? Странник зачем-то глянул на свою руку, а затем сказал несколько удивлённо: - Да, я знаю его. Интересные бывают совпадения, не ждал здесь того, кто тоже знаком с ним. - В таком случае я знаю его, и он действительно друг, - уверено заявила колдунья, -Поднимите его на борт. И его подняли на борт. Теперь, в окружении нескольких моряков, он заговорил: - Вот почему я назвал себя вашим другом. Я следил за местными ледяными эльфами, или, как их называют гэльды, сидами. В последнее время они явно готовят какую-то большую войну. Они даже призывали великанов с востока. И вот появляетесь вы, когда в этом месте даже корабли ирмингов если и ходят, то очень редко. Я подумал, что это должно быть связано, раз случилось одновременно. А раз ледяные эльфы хотят устроить войну, то скорее всего, покроют землю холодом и снегом. А раз вы люди, то должны быть против этого. И я против, хоть во многом и покажусь вам чуждым. И это ещё не всё: я видел, как вы говорили с Ёукахайненом. И скажу, что он точно заодно с эльфами, и наверное, поехал устраивать засаду, или предупреждать их, чтобы вместе с ними устроить засаду, что ещё хуже. И вот, что я предлагаю вам: оставить корабль здесь, и дальше поведу вас дорогой теней, и нас не заметят. Это даже немного быстрее простой ходьбы, хоть и не так быстро, как корабль. На корабле можете оставить дозорных, хотя не обещаю, что с ними ничего не случится. А вот пустой корабль, может, и никуда не денется: похъёланцы не мореплаватели, чтобы красть его, если только распилят на дрова. Или ледяные эльфы уничтожат, как нечто чужое, впрочем, не знаю, как они поведут себя. - Он фахтанг, - пояснила Тира тем, кто мог еще сомневаться, -Скажи, не ты ли тот жрец, что общался с Сумеречной Лигой? Само же его предложение колдунья пока не стала обсуждать. Требовалось основательно подумать. Не то чтобы она не доверяла конкретно фомору, но сложность происходящего, наличие предателя и богатство союзников у ледяных сидов заставляли ее настороженно относится ко всему. Некоторые моряки начали перешёптываться. - Да, я был у них, когда странствовал по землям ирмингов. - сказал он, слегка удивлённый. -Имеешь ли ты что-то сказать об этом, раз спрашиваешь? - Я их потомок, - просто объяснилась она, -Тирания крови Мисты. Скажи не отдавали ли что ведьмы тебе на хранение? Он слегка поклонился. - Приветствую члена почтенного ордена. Моё имя Ойдхе. Да, они давали мне свиток. Но я отдал его Дорхадосу. Тира ответила на поклон фахтанга. - Я хотела бы многое у тебя узнать, но мы еще сможем об этом поговорить. Сейчас же важнее другое. Ведьма на секунду замолчала, подбирая точные слова. - Ледяные сиды, что я встречала, странно себя вели, когда видели мою магию. Словно бы она их... пугала? Причем по крайней мере один из них не был знаком с ней. Скажи, не знаешь ли ты, почему Тьма оказывает на них такое действие? Он призадумался. - Я изучал связь холода и тьмы, и у меня есть кое-какие мысли на этот счёт. Но я должен сам увидеть твои способности, чтобы сказать точнее. Мы можем это изучить у меня дома, где я дам переночевать некоторым из вас. Но не всем, ибо живу не в замке, но я помогу остальным соорудить тёплые походные палатки, какие делают похъёланцы. Тирания согласно кивнула. - В таком случае мы может отправляться. Я иду одна. И повернувшись к Галу она добавила: - Вашей задачей было доставить меня сюда, и вы с ней с успехом справились. Более я не имею права рисковать вашими жизнями. Вам следует вернуться и разместить островитян на новой земле. Надеюсь, больше вам не повстречаются ледяные сиды. Моряки смотрели на Тиру недоумённо. Наконец, один из них, Ллойд, сказал: - Нет. Мы не можем отпустить тебя в этих опасных землях. Пусть часть из нас останется на корабле и сделает как ты сказала, но часть из нас, кто более всего пожелает, пойдёт с тобой. Гал, понимаю, не мог сказать это, потому что ему, как капитану, лучше оставаться на корабле. Но я говорю. И я пойду. Вслед за ним намерение сопровождать Тиру выразили ещё несколько. Тирания подивилась самоотверженности гельдских моряков. Интересно, сколькие из тех «рыцарей Финна» поступили бы также? Ведь эти воины не ведали об той угрозе, что готовили ледяные эльфы, не знали, что, согласно словам Мирддуна, она может как-то предотвратить катастрофу, но все равно готовы идти за ней, без особых причин, просто из чувства долга. Это достало до самой глубины сердца строгой колдуньи, наполнив его гордостью, что испытывает мать, хоть сама ведьма иному из моряков годилась бы в дочери. Отдавшись этому чувству, Тира чуть не расплылась в теплой улыбке. Однако она была слишком хорошей ученицей Сумеречной Лиги, чтобы остаться рада их затее. Слишком хорошей, чтобы доверять некой «Дороге Теней», даже если она исходит от друга ее друга. - Что ж, это ваше право, - холодным тоном невыдающим ее внутренних переживаний ответила Тира и перевела ожидающий взгляд на Ойдхе.

Наследница Лиги прекрасно понимала чувства Гала, от наглости и самомнения похлъельца ее и саму вогнало в озноб. Но хоть ей и хотелось высказаться резко, ведьма понимала, что еще одно столкновение – последнее, что ее команде сейчас нужно. В итоге Тира выбрала средний вариант, чтоб и к открытому противостоянию не привести, и честь «южан» защитить, а то того и гляди Гал выскажется, уж он-то вряд ли станет сдерживаться. - Если бы «великий заклинатель Похъелы» хоть раз посетил «юг», то не стал бы кидаться такими громкими заявлениями. Впрочем, я понимаю, отчего ему не довелось там побывать, - Тирания бросила насмешливый взгляд прямо в лицо явно слишком молодому шаману, -Для нас колдовство – ремесло, требующее серьезнейшего отношения и которым нельзя разбрасываться на фокусы и хвастовство. Скажи, чего ты хочешь, тогда мы и решим, нужна ли здесь наша магия или нет. Если же тобой движет простое любопытство, то с твоего позволения мы отправимся дальше. Мы не покушаемся на ваши земли, и все, что нам нужно – свободный проход. Так что не сочти за дерзость. Чтоб лучше понять намерения юноши, Тира вновь воспользовалась уроками Иласэйд, сколь реальны его угрозы. И Тира почувствовала сильное возмущение, задетое достоинство. Несколько мгновений Ёукахайнен сдерживался, и наконец высказал: - Я скажу, зачем тут магия! Это мир холодов, льдов, ветров и болезней! Только сильные чародеи могут противостоять этому! А кроме того, будь среди вас волшебник, нам бы было о чём говорить. Обсудили бы искусство, возможно, стали бы союзниками. Тут Тира чувствовала некоторую гордость, и заодно любопытство. - Так это для обсуждения искусства ты вывел своих воинов?- обвела ведьма рукою собравшихся, - И с твоего позволения, мы сами рассудим, чему можем противостоять, а чему нет. И сделав паузу Тирания все же добавила: - Я знаю магию, но я не чародей, я воин. - Я вывел своих воинов, потому что не знаю, что вы замышляете, и как будете отвечать. Если бы среди вас был волшебник, у меня было бы больше возможности найти с вами общий язык. Впрочем, какие же у тебя волшебные силы? - он пытливо глядел на Тиру. - Как я и сказала, великий шаманя, - примирительно обозначила Тира, - Я - воин, потому и магия моя - это смерть и разрушение, но никак не искусство. О даре Иласэйд она решила тактично умолчать, сохраняя себе преимущество. Затем Ёукахайнен заметно посерьёзнел. - Что ж, теперь мне любопытно, зачем именно вы отправляетесь так далеко, о не посягающие на земли, взявшие с собой волшебника, несущего смерть и разрушение? Гал шепнул Тире: - Что ж, раз ты начала отвечать ему разумно, отвечай и ты дальше, тем более, что ты знаешь о целях нашего путешествия больше всего. Да не сочти это за моё малодушие, но лишь за то, что я полагаю здравым отвечать тебе. Перед тем как отвечать похлъельцу, Тира воспользовалась близостью Гала и шепнула ему: - Скажи, есть ли нам нужда останавливаться здесь? В достатке ли у нас пищи и воды? - Нужды нет. - шепнул Гал. - Да и всё равно здесь особо нечем пополнить запасы. Если только ещё севернее не станет так холодно, что даже редких оленей не будет. Тира кивнула капитану и шагнула вперед. - Боевой маг, о хозяин севера, нам в дальних краях за тем же, зачем и добрый меч. Опасны ваши края для путешественников: о морских чудовищах много слухов, да и ледяные сиды неизвестно как себя поведут. Перед ответом на собственно вопрос о их цели, ведьма запнулась. В голове почему-то всплыл ее последний разговор с Крэнком. Ложь. Она никогда не делала чести. Но с другой стороны это ложь во имя всеобщего спасения, во имя исполнения ее долга. Не так давно она бросила самого близкого… нет, единственного близкого ей человека потому, что таков был ее долг. Что уж тут говорить о всего лишь уроне ее чести? - Движемся же мы на север с сугубо мирной целью. Мой король поручил мне уточнить карты ваших берегов. Он собирается вести здесь обширную торговлю. Тира видела и чувствовала, как Ёукахайнен с явным неудовольствием о чём-то размышлял, искал какой-то вариант. В конце концов он скрепя сердце сказал: - Ладно. В этом нет ничего дурного. Ведя торговлю, вы узнаете о богатствах Похъёлы, невзирая на то, что она кажется пустой. Прощайте. Он что-то скомандовал своим людям на похъёланском, и во главе с ним они двинулись куда-то на северо-восток - то есть, отдаляясь от берега, и при том на север.

И вот наконец их вывели. Из карликов остались только двое отправленных с ними. Ленз вздохнула спокойно и слегка перемялась с ноги на ногу, что напоминало о её весёлых прыганьях, но было далеко до них - всё же, только что пройденная пещера ещё тяготила. Фрея осталась явно недовольна произошедшим в подземелье. Едва они удалились от входа, она опасливо оглянулась и убедившись, что за ними больше никто не идет, подскачила к сопровождавшим их гномам. - Скажите, а что это за свистульки вам дал король? - осведомилась девочка по-гэльдски и как могла выдавила из себя улыбку. Не знавшие гэльдского гномы переглянулись. - Что? - спросил один на ирмингском. - Что? - спросил другой на калевальском. Расплывшись в этот раз во полне искреней ухмылке, целительница повторила свой вопрос по-ирмингски. Карлики что-то скороговоркой обсудили на своём языке, и наконец один махнул рукой и ответил: - Если подуть в одну из них, то засвистит такая же у короля, как бы далеко мы ни были. - Ух ты как интересно! И что же даст ему этот свист кроме головной боли? - Он будет знать, что в другом месте кто-то дунул в свисток. - пожал плечами другой гном. Фрея мило кивнула и, вернувшись к остальной группе, вновь заголосила на гэльдском: - Вот додумался же кто-то завести нас прямо в их гадюшник! Что, когда они просто стояли и со всех сторон в нас оружием тыкали, уже неинтересно? Нужно было еще и под землю забраться, и чтоб гномов в три раза больше? Слава богу, король их оказался простофилей, а то там бы наши головы и остались лежать, его трон украшать! Выговорившись, целительница вздохнула спокойно и зашагала как прежде. - Э, что ты сейчас говорила? - возмутился один из карликов. - Давайте так, чтобы мы вас понимали, а то подозрительно как-то! Фрея встрепенулась, но быстро нашлась, что ответить: - Да это я так, своим наемникам говорю, что будут меня так позорить - половины договоренного не получат. Вот тот, - девочка ткнула пальцем в Бранда, -Уже мне монет сто вернет. И вообще, с чего это мы должны выполнять ваши требования, а? Сами-то меж собой тоже торобанили! - Ну как сказать, не мы проходили через чужие владения там, где почти никто не ходит. - пожал плечами другой. Он говорил это без угроз, укоров и иронии, а просто как то, что есть, даже слегка примиряюще-шутливо. - Ага, мне рассказывай! Месяц назад что-то вас всех тут не было, а тут сразу всей толпой... - Фрея осеклась, и от испугу даже прикрыла себе рот ладонью, -Ну, в общем... вы на своем разговаривайте, и мы будем. - А за месяц всё поменялось. - сказал Судри, но Нордри недовольно пихнул его под бок. И сказал: - Да нет, мы можем и на ирмингском, если вам так хочется, нам особо скрывать нечего. Но что же, ты здесь уже была месяц назад? - Да, а то месяц назад мы за проходящими особо не следили. - добавил Сурдри, и снова получил локтем под бок. - Да так, мимо шла... - максимально легкомысленно как только могла отмахнулась Фрея, -А что же вдруг случилось за месяц? И кто такие эти "синие", о которых говорилось? Гномы на какое-то время призадумались, переглядываясь - вроде бы, размышляя, стоит ли рассказывать. Наконец, тот же, который пихал под бок, неуверенно начал: - Синие капюшоны - другой род карликов. Их король - Нибелунг - кузен нашего Шильбунга. И вот, наши роды не смогли поделить сокровища, с того и началась вражда... Тут другой заметил: - Не подумайте, что здесь только алчность. Для нас золото и драгоценности значат больше, чем для вас. Это недра земли, это знак нашей связи с этой стихией, нашего владычества над ней. - Так вот, союзником синих стал Ильмаринен, горный эльф. А позже и мы обрели союзников в другом роде эльфов. Вы, наверное, видели в пещере - такого высокого, с белыми волосами? Они живут где-то в Похъёле. Возможно, поэтому Ильмаринен стал ограждать проход на север, да и мы - следить за этим путём лучше. Слова братьев словно рукой сняли с лица Фреи ту напряженность, что вызвала ее неосторожная болтливость. - Эльфы? - удивленно и даже несколько восторженно воскликнула она, -Так они что, существуют? Я думала, это так, сказки да байки!

 С тех пор как три корабля разошлись, Тире стало дышаться спокойней. Вплоть до того момента она продолжала перемывать в себе произошедшее в лагере. Ведь хоть ее претензии к посланцам Мирддуна были более чем справедливы, себе ведьма не могла не признаться, что ее поступок во многом был продиктован желанием показать: "Я не такая, как вы"! Поразительно, как темные чувства могут менять поведение и ход мыслей людей, а ведь она некогда считала, что может полностью собой управлять. Что ж, это показывает, что не зря она тогда отказала Финну и ушла тень. Как бы то ни было теперь, без раздражающих "товарищей", она могла подумать над действительно важными вещами - собственно, что она должна сделать? Это было действительно странно: плыть на край света с целью остановить вечную зиму и не иметь ни малейшего представления как. Она не знала, как именно зимние эльфы добились похолодания, не знала, как Тьма может им помешать, собственно, не знала даже эту Тьму. Что было еще хуже, колдунья не знала и места назначения своей миссии, что означало, что даже достигнув сидских берегов, она не продвинется ни на йоту. Тирания так и представляла себя стоящей на бескрайних заснеженных просторах с виднеющимся в дали каким-нибудь ледяным замком. Стоящей и судорожно озирающейся по сторонам, не способной решить, куда идти. И во всем этом океане вопросов она была одна. "Куда же ты завел меня, Мирддун?" Такого рода мысли посетили дочь Тьмы и этот злополучный день. Когда стало понятно, что столкновения не избежать Тира помчалась под палубу надеть свое снаряжение. Ведь свою кольчугу и наручи на корабле она не носила: уж слишком холодил металл. Когда же она поднялась, незваные гости уже как раз начали отход. Ведьма чертыхнулась просебя, понимая что ей скорее всего предстоит вновь снимать доспех. И она уже почти решилась, когда показался остров. С подъёмом по склону у Тирании не возникло проблем, как и у тех, что поднимались за ней: рыхлая почва была легкой добычей для всепожирающей Тьмы, так что карабкалась девушка держась за углубления длинной в целую ладонь. Гораздо более неприятной была жара, что поднималась от земли. И если первое тело даже радовалось такому подогреву, то вскоре начало исходить потом. - Нам бы хоть узнать, что это место такое, - ответила Тира на реплику Гала, отряхиваясь, - Надеюсь жители местные окажутся приветливы, но лучше пойдем все вместе. - Ну, не все, кто-то должен остаться следить за тем, что осталось от корабля. - ответил Гал. И вперёд пошла примерно половина команды. На подходе к деревне стал слышен некий гул, и за деревней виднелись столбом поднимающиеся откуда-то с земли клубы пара. Клубы вырывались одновременно с гулом, но не было никакой закономерности в длительности такого явления: то поднимался длинный столп дыма с длинным гулом, то короткий шумок с одним облачком, то тишина... Моряков встретило несколько мужчин-крестьян, держащих вилы, топоры и косы недвусмысленно, но не явно угрожающе. Женщины, дети, старики и ещё несколько мужчин робко показывались из-за плетней, из дверей изб. Все они были краснолицы - словно распарены от этой жары. - Кто таковы будете? - спросил передний из мужчин на ирмингском. Гал, как уважающий себя путешественник, знал этот язык, и ответил, умиротворительно подняв руки: - Всего лишь моряки, попавшие в беду, корабль которых развалился на части. Не поможете ли чем, добрые люди? Отплатим, чем сможем. Увидев мирность пришельцев, многие крестьяне вышли из "укрытий", поравнявшись с первыми. И тот же, кто спросил, начал отвечать, но в речи местных было столько просторечных слов, что похоже, Тира оказалась единственной, кто полностью понимал их - Гал и другие моряки, слушая этот ответ, всё непонимающе щурились. - Помочь-то... Да подсобим, ежели вы покумекаете и скажете, что у нас за теплынь-то такая! - Перво был колотун псиный, - встряла одна женщина, - захворала людей уйма, кто и преставился, а кто и оклемался, а там - уж пекло такое, изнемогаем, паримся! - Али окудник какой-то навёл?.. - предположил ещё кто-то. Непонимание, так и сквозившее из глаз моряков, было более чем закономерно: Тирания и сама с трудом понимала родную, но столь специфичную речь. - Вы хотите чтоб мы едва оказавшись на этом острове нашли ответы на вопросы, в которых вы не смогли разобраться даже проживая здесь? - с сомнением уточнила ведьма. Снова заговорил первый мужчина: - Ну, вы ж мореходы, во всяких землях бывали, мож, знаете, что мы не знаем? И опять добавила та женщина: - И не было у нас такого! Только вот десяток дней как - навёл кто из-за моря, точно! Тира покачала головой прикрыв глаза. Был большой соблазн оставить этих поселенцев самим разбираться со своими бедами, не будут же они в, конце концов, грудью отстаивать деревья. Но так поступить можно всегда, сейчас же нужно посмотреть как еще можно решить вопрос. - У вас есть некто вроде главы? Староста, предводитель, друид? - Старик Эйк - староста. - отвечал первый мужчина. -Он сейчас в избе, хворый. Можно говорить и со мной, я замещаю его. Меня звать Олли. - Скажи же, Олли, как началась эта жара? Не произошло ли до нее чего-то необычного? - Да вот, Грени уже сказала, - указал Олли на говорившую женщину. - Сначала холод был страшный, какого и старый Эйк не помнил, а потом - вот, жара. - Вот так с разу? Как проснулись утром - так сразу жара? - уточнила Тира. А пока, как она надеялась, жители копошили воспоминания, ведьма обратилась к Галу: - Не о чем таком не слышал? - осведомилась она на гэльдском. - Да нет, помаленьку теплеть стало, стаяло всё. Думали уж - пронесло, а тут в обратную беда началась. Но хоть и помаленьку, а шибче, чем весной бывает, вельми шибче. - Не слышал. - отвечал Гал. -Положим, если тут вблизи эти ледяные сиды ходили, откуда холод - понятно, но вот чтобы они и в другую сторону колдовали... Хотя, если они повелевают ветром, могли и тёплый ветер с юга пригнать, но сейчас-то ветра нет, жара давно бы рассеялась, да и чтобы уж такая жара - далеко им на юг заплыть пришлось бы. Услышал бы хоть от каких моряков о таком ветре. Колдунья покачала головой. Нет, это точно не магия ледяных сидов. Мало того, что потепление расходилось с их целями, так еще жар исходил от самой земли, из ее недр. - Скажи, а что это за белый дым исходит из земли? - палец Тиры устремился туда, откуда при их приближении к деревне выходил пар. Олли как бы уточняюще оглянулся, с ним оглянулись и некоторые другие крестьяне, и ответил: - Это дыра в середине острова. Из неё раньше иногда такой пар выходил, редко, а сейчас, после морозов, что-то часто, да смердеть он стал страшно, раньше не смердел. "Смердеть говоришь? Просто замечательно" - Что ж, давай посмотрим на эту "дыру", - обреченно вздохнула дочь Лиги. Крестьяне во главе с Олли провели Тиру и моряков за околицу. Там действительно была большая круглая дыра в земле, из которой тянуло какой-то гнилью. А кроме того, из неё будто исходил жар, ещё более сильный. Но и это ещё не всё - дыра иногда будто слегка судорожно подёргивалась, словно земля была живым существом. Морщась от зловония, Тира подошла к краю и заглянула в провал, хотя и понимала, что из-за пара ничего не разглядит. - Там глубоко? - уточнила она. Тира увидела, что стенки обволакивала неприятная слизь. - Да не мерил никто. - сказал Олли. - Бывало, туда дети, играючи, сваливались, мы их простым вервием доставали. Ведьма нехотя протянула собравшимся один из концов своего кнута. - Спустите меня туда. Чуть что, сразу поднимайте. Сама она обвила вокруг руки несколько колец своего хлыста и крепко сжала его. Конечно, ей не хотелось лезть в зловонное и раскаленное земное чрево, но иного выхода в данный момент она просто не видела. Тут вмешался Гал (на ирмингском - должно быть, чтобы селяне поняли его мысль или ни в чём бы не заподозрили): - Подожди. Может, для начала стоит осмотреть весь остров? Может, найдём ещё что-нибудь примечательное, и сложим это воедино с жаром и с этой дырой? А если уж не найдём, тогда и полезем. Остров выглядел небольшим, так что обыск не должен был занять много времени. Дыра находилась примерно на самой середине вытянутого подобно овалу острова, и впереди виднелась только роща таких же мрачных деревьев, да пара хуторов. Тира пожала плечами. - Думаю, будь тут еще что-то примечательное, жители бы нам сказали. С этими словами она посмотрела на Олли. - Не, ничего. Живём как живём. - замотал головой Олли. - Нечто необычное может оказаться так привычно им, что они и не посчитают его необычным. - возразил Гал. -Они и об этой дыре не говорили, как о чём-то странном. - Будь по твоему, - сдалась колдунья, - Разделим людей на четыре группы, каждая осмотрит свой участок, если найдет что-то интересное, сообщит другим. Помолчав немного, она добавила: - Я пойду на север. ничего примечательного не было. Более любопытным оказалась форма северного берега. Если весь остров был округлым, и берега закруглялись вниз довольно резко, то на севере берег прямым и пологим склоном уходил под воду (хотя с боков эта коса была всё же округлой), прямо словно для того, чтобы кто-то пешком (или даже на телеге) поднимался из воды или опускался под воду. И что ещё было любопытного - там, где этот берег от прибоя уж был без земли, виднелась какая-то странноватая синевато-серая поверхность.  Тира и несколько моряков обошли рощу на севере острова. В ней "Какой, все же, странный остров""А эти чудаки ничего не замечают, и с чего мы вообще должны им помогать? Возможностей у нас не больше, чем у них самих, зато дела поважнее." - отметила Тирания, осматривая край суши, - И все же она уже решила потерять немного времени на это, и менять свое решение на полушаге не собиралась. Не имея возможности сделать что-либо, кроме как констатировать необычность берегового края, Тира решила хоть подойти поближе и рассмотреть эту синеватую землю. По ощущениям эта синеватая земля напоминала живую плоть. Ведьма осторошно погладила непонятную почву, силясь разобраться в своих ощущениях. Эта неуловимая ассоциация с чем-то живым не давала ей покоя. Она решила расставить все точки над "и". Остановив руку, колдунья ударила в твердь Пламенем Тьмы. Если это все же неживая порода, она будет растворяться с той или иной скоростью, в зависимости от прочности. Если нет - внешних повреждений не будет. И да, внешних повреждений не было. - Возвращаемся, - озадачено сказала Тира, поднимаясь на ноги, -Нам есть что обсудить с остальными. Когда они вернулись, селяне пытливо смотрели на них. - Что нашли? - спросил также вернувшийся Гал. Заклинательница Тьмы помедлила, соображая как точнее донести свое открытие. - Там, на северном берегу, земля... живая. Будьте уверены, я знаю, о чем говорю. - Что ты хочешь сказать? - слегка удивился Гал. - Что и вообще весь остров живой, или что только земля на том берегу?   - Я могу говорить только за то, что проверила, но не за весь остров, - и чуть подумав добавила, - Тот берег на который мы высадились точно неживой. Думаю, можно еще раз вернуться к той дыре и проверить ее. - Проверим же. - кивнул Гал. До дыры было не далеко. - Расскажите пока, что сами нашли, - предложила Тира, прикладывая руку к слизкому краю пропасти. Ничего такого. Только что остров весьма ровный. С юга совсем правильно-округлый, а дальше прямо и постепенно сужается к северу. А, и ещё на этом округлом склоне две крупные плоские ямы, где земля чуть ниже, чем везде, и растёт в этих ямах только немного травки.- - Ага, - ответил Олли, - нам старики эти ямы топтать не велят. А почему - не знаем. И да, Тира почувствовала, что край пропасти живой. Место, которого она коснулась, даже будто бы слегка подёрнулось. - Живая, - взволновано сказала колдунья, поспешно убирая руку и вставая, - Как давно вы живете на этом острове? - С рождения. Заплывши только вот Эрик. - ответил Олли. - Дурень! - прикрикнула на него Грени. - Она спрашивала, как давно мы все тут! Затем она обратилась к Тире: - Старики наши здесь родились, а их отцы и деды уж заплыли и построили всё. Выслушав женщину, Тирания вынесла свой вердикт: - Думаю, вам лучше убраться отсюда. Я не знаю как это возможно, но, похоже, этот остров действительно живой. Гал вдруг воскликнул: - Погодите… Я понял! Это же КИТ, покрывшийся землёй и поросший лесом! По форме точно подходит, те ямы спереди – его закрытые глаза, а через эту дыру он дышит! Вы жили на спящем ките! Все селяне удивлённо взирали на моряка. А Грени тоже воскликнула: - И я поняла! От холода-то он продрог и захворал, вот и жар у него! – и она оглядела всех соседей: – Всё решено почти что. Давайте, помогайте морякам лес рубить и корабль чинить, а я попробую вылечить наш остров.   - Ага.– кивнул ей Олли и обратился к Тире и Галу: Мы сейчас покумекаем, уходить ли, давно здесь живём. Токмо ежели решим уплыть, вы ведь не осерчаете, возьмёте нас? Лодок у нас немного…     И вот пошла работа. Моряки и селяне вместе рубили лес и слаживали брёвна корабля, а Грени меж тем носила к дыхалу кита разные травы и мази, какими смазывала стенки, какие прямо бросала внутрь. Но чувствовалось, что напряжённость дыхания острова сокращалась. И потихоньку становилось не так жарко. Олли же с ещё некоторыми мужиками всё что-то обсуждал, размахивая руками, и иногда они кричали в одну избу кому-то, кто из неё выходил. Жара спала примерно до обычного лета в землях ирмингов. Из «дыры» теперь более плавно шли лёгкие облачка. Но вот… из тумана сбоку острова, совсем рядом, показался ледяной корабль и весьма быстро встал к берегу. Эльфы спустили несколько ледяных сходен. То, что все, кроме спускающих сходни, держали блестящие матовые мечи, не оставляло сомнений в их намерениях. - К оружию! – крикнул Гал морякам. Олли тоже издал какой-то клич для крестьян, и они побежали «встречать гостей» с топорами, вилами, косами и другим подобным оружием, в том числе некоторые женщины. "Кит?" Тирания имела расплывчатое представление, что это такое, вроде как какая-то морская диковина. Правда, ей было трудно поверить, что она может быть настолько большой. Да и чем же он питался, оставаясь столько лет неподвижным, было ей решительно не понятно. Оттого, пока все заступили за работу, она решила пораспрашивать Гала, что же это за "кит" такой. Параллельно с объяснениями моряка она наблюдала за действиями Грени. Она выходила такую громадину за несколько часов? Что ж, она действительно ценное приобретение. Даже если лечить простуду - предел ее возможностей, в прицеле того, куда и зачем они плывут, это уже бесценно. Под "приобретением" ведьма понимала то, что селяне отправятся вместе с ними. Разумеется она утвердительно ответила Олли и теперь только ждала, когда местные кончат споры и решатся на правильный шаг. И все, вроде, стало выравниваться, но свое слово сказали ледяные - оказывается, они вовсе не уплыли восвояси. Наследница Сумеречной Лиги мгновенно обнажила свой клинок, но мыслила она медленнее. Следует ли активно использовать селян, как менее ценных людей, или же наоборот, из-за слабой подготовки, они будут просто бесцельно потеряны? Пока она мешкала, уходили драгоценные секунды. - Гал, держи правый фланг, Олли - командуешь на левом. Встаньте плотнее и ждите, пока они сами на вас налетят, смотрите, чтоб не обошли сбоку! - распоряжалась, словно полководец Тира. Сама она заняла центр, наполняя свое оружие Пламенем Тьмы. И эльфы схлестнулись с людьми. Моряки отбивались умело, но всё же ледяные были сильными противниками, и от их колдовства гэльдские воины с ног до головы покрывались инеем, становились менее подвижными, но сохраняли волю к победе. На первые же ряды крестьян было страшно смотреть. Скосить их как траву эльфам помешало то, что в этих первых рядах скучилась целая стена тел, частью уже мёртвых, частью ещё живых, и меж ними высовывался лес вил, кос и ухватов. А один враг шёл прямо к Тире. С длинными белыми волосами, в ледяных доспехах и с ледяным мечом наголо, грозный. И колдунья почувствовала исходящую от него силу. Это чувство мешалось с простым холодом от него же, и казалась чем-то подобным Тьме, но всё же совсем другим, и это несоответствие тоже как-то кололо подобно сильному холоду... "Так вот какие они, ледяные эльфы" Тирания смотрела на приближающегося воителя с некоторым восхищением. Никакого клича, никаких излишних чувств, ни ярости, ни страха. Только холодная решительность и целеустремленность. Что и говорить, снежный народ произвел на ведьму куда более благоприятное впечатление, нежели их летние собратья, до сих пор ассоциирующиеся у нее с мерзавцем Паком. Этот спокойный бесстрастный взгляд словно олицетворял все то, чего Тира старалась достичь всю свою жизнь, и чего так и не достигла. А исходящая от сида мистическая сила влекла голодную до сокрытых знаний недоколдунью, как открытое пламя мотылька. Как же жалко, что он был ее противником… Дочь Сумеречной Лиги резко выставила вперед левую руку раскрытой ладонью вверх. Меж растопыренных, словно языки пламени, пальцев заплясали черно-красные огоньки. Не менее резким движением Тирания отправила полыхающий сгусток на встречу приближающемуся супостату. Еще недавно на накопление такого заряда ушло бы времени в пятеро больше - в конце концов Пламя Тьмы не предназначалось для метания. Это тихий и надежный способ умерщвления, способный к тому же, дать своему хозяину решительное преимущество в схватке на мечах, но никто никогда и не думал заменять им лук. Но путь Тирании оказался совсем не таким, что у ее предшественниц, и на его перепутье иметь возможность достать врага на расстоянии или хотя бы вынудить его ввязаться в бой на ее условиях было очень ценно. Оттого ведьма и нарабатывала этот навык все предшествующие месяцы. В прочем, даже с таким мгновенным кастом остановить ее врага без вступления в ближний бой было маловероятно. Потому Тирания приготовилась встречать меч неприятеля левым наручем: посмотрим, как долго сможет продержаться ледяной клинок против всепоглощающей Тьмы. Пламя тьмы несколько расплавило доспехи. Они приобрели шершавость, ребристость, стали тоньше. Но врага это не смутило. Тира и ледяной эльф стояли друг напротив друга, выжидая слабости в обороне противника. Беловолосый внимательно смотрел на  колдунью, следил за её движениями. Она была чуть подвижнее его, поэтому он рисковал промахнуться, открывшись для удара, но и она, если бы ударила раньше времени, могла бы нанести недостаточный урон, или зазоры меж частей доспехов ускользнули бы от неё, и она бы также открылась. Как вдруг безмятежное, холодное лицо эльфа охватил тихий ужас. При этом по движениям он никак не походил на испуганного - всё тот же расчётливый и уверенный фехтовальщик. Словно испугалось только его лицо. Более ни один член не дрогнул. Игра на выдержку нервировала Тиру. Самой по себе ей хватало и терпения, и рассудительности на такой осторожный поединок, но осознание того, что в это время явно превосходящие силы ледяных сидов режут ее людей (да, они уже успели стать «ее людьми») давило на нее все сильнее. Нужно было действовать, и сумеречная ведьма уже как. Но ее задержала неожиданная переменка в ее противнике: она была столь разительной, что Тирании пришлось подавить инстинктивное желание оглянуться. Колдунья не знала, чем вызван страх ее оппонента, но задерживаться для выяснения этого не могла. В ее руке вновь засияли смертоносные огоньки, и ведьма была намерена применять их, пока не вынудит эльфа ринуться вперед. Тира понимала, что тот может воспользоваться кастом для атаки, но по сути ничем не рисковала: если ледяной воин двинется на нее, она оттолкнет его меч тем же Пламенем, рассеяв его. Тирания схватилась с эльфом. Тьма оплавляла его доспехи и меч, но сам он пока не использовал ледяные чары. Правда, потом испуг на его лице прекратился, и тогда ведьма почувствовала, что идущий от него холод усилился, и от места, куда он направил ладонь, свободную от меча, исходит сковывание, судороги. Правда, в миг использования этой чары, по его лицу кратко скользнуло некоторое подозрение, но тут же исчезло, сменившись прежней холодной невозмутимостью. Тогда он смог ранить противницу мечом, и она почувствовала в этом месте не только боль, но и особо жуткий колющий холод. Однако, Тирания ещё не была полностью обездвижена, и она воспользовалась кратко возникнувшей у эльфа беспечностью, и смогла проткнуть его шпагой там, где доспехи хорошо подтаяли. Вместо потока крови, рана затянулась ледяной коркой, но эльф всё же болезненно схватился за это место, и снова некое подозрение кратко пробежало по его лицу. И видно было, что мыслями он сейчас старается быть одновременно и в поединке, и в той ране. Едва выдалось относительно спокойное мгновение, колдунья схватилась пустой рукой за рану, что быстро раскрашивала ее робу в цвет плаща. Удар был резким и мощным - не помогла даже кольчуга, на которую Тира уповала как на страховку, ее противник оказался действительно силен. Впрочем, чему удивляться: у него, возможно, были сотни лет практики с мечом, в то время как у Тирании дай мог полтора десятка. Ведьме нужно было срочно изменить расклад, ведь она истекала кровью, а рана ее противника надежно затянулась льдом. А тут еще и его сковывающее колдовство. Времени оставалось мало. Зная это, Тира сама ринулась вперед. Взмах шпаги был лишь тем, что должен был увидеть эльф, основную надежду ведьма возлагала на последующий за ним удар ногой чуть повыше колена. Тирания заметила, что ноги ледяного воителя практически незащищены, а значит Пламя Тьмы должно дотянуться до плоти и вызвать жгучую боль. Мига, на который это отвлечет сида, должно оказаться достаточно для еще одной атаки. Конечно, движения Тиры уже были не так легки, но ведь и эльф ранен, к тому же, вряд ли ждет атаки снизу. А еще это его замешательство, что оставалось колдунье совершенно непонятным… От жжения Тьмы эльф скорчился и казалось, думал теперь только об этом жжении. Это оказалось удачным моментом, чтобы несколько раз поразить его шпагой. В местах ранений он покрылся тем же льдом, и затем упал замертво. Оглядев окружение, Тира увидела, что битва почти закончена. Много жизней унесли эльфы - так сильны были, но не ждали столь яростного сопротивления, и теперь их остатки покидали обмороженные трупы (или просто раненых) союзников и противников и отходили на корабль. Из толп как моряков, так и крестьян, слышались многие проклятия в их сторону. Тирания переводила дух, глядя на поверженного и держась за бок. В первый раз она попробовала клинок своей плотью. Многократно она видела, как металл кромсает людей, даже сама чувствовала его неглубокие прикосновения, и, полагала, что готова к такому. Но реальность оказалась далека от воображения: ведьма отчетливо помнила тот испуг, переходящий в панику, что настиг ее в момент осознания произошедшего. Неуловимое и неописуемое чувство, когда внутри тебя появляется что-то иное, а ты осознаешь, сколь на самом деле хрупок. И если вначале ничего кроме испуга она не ощутила, то сейчас рана начинала все сильнее ныть. Как это странно. Надо скорее с ней что-то сделать. - Мне нужно перевязать рану. Кто может помочь? Голос Тиры как всегда звучал твердо и спокойно, не выдавая переживаний хозяйки. Пламя Тьмы счистило с ее клинка уже отмершую кровь эльфа, и колдунья смело убрала оружие в ножны. Пока к ней спешила помощь, Тирания продолжала раздавать "советы", как она бы выразилась: - Обыщите тела убитых, может удастся понять, как они нас нашли и ради чего напали. Нужно как можно быстрее помочь раненным и похоронить убитых: к сожалению, у нас нет времени на скорбь, они могут вернуться, и тогда уже горевать будет некому. Закончив, дочь Лиги уставилась в горизонт. Помимо прочного болезненного воспоминания, ледяной воитель оставил ей серьезную думу. Если он являл собой заурядного воина снежного королевства, то ее дела плохи. Они с трудом отбились здесь, среди теплоты, каково же будет сражаться со снежными сидами в их стихии? Такая битва вряд ли будет по плечу не только ей одной, но и всем посланцам Мирддуна вместе. Кстати, об другой группе… Надо будет при первой же возможности передать весть о том, что сиды, видимо, знают об их намерениях, Мирддуну, чтоб тот предупредил остальных. Быть может, еще не поздно. Один из лекарей корабля занялся Тиранией. Уложив её на расстланной накидке, он принялся обрабатывать рану. Было больно, холодно и горячо одновременно. Кругом все суетились с ранеными и умершими. От крестьян иногда доносилось что-то вроде «Я говорил вам, говорил! Уплывать отсюда надо!» Тут с берега раздался голос одного из моряков: - Эй, один из сидов жив! Э, ты чё де… Ну фахтанг подери, он себя убил! И воскликнул другой моряк: - Ещё один жив! – послышалась возня. – Так, держите его!Всё, держим, ты не проткнёшь себя! Вообще, Тира рассчитывала, что перевязывать ее будет какая-нибудь бабка-знахарка из местных. Уж очень претил ей осмотр со стороны мужчины, да еще и у всех на виду. Но все же ведьма решила, что прямой отказ будет слишком грубым, и моряки затаят на нее обиду, о чем теперь невероятно сожалела. Мрачнее смерти и злее Сатаны лежала она с аккуратно задранной до пореза кольчугой и старалась не думать о происходящем. Но именно, что старалась. А как в такие моменты бывает, чем больше думы гонишь, тем настойчивее они лезут в голову. От этих мыслей колдунья краснела, отчего в свою очередь еще пуще злилась. И ее смущение не разбавляли, а лишь усугубляли не боли, что приносило ей врачевание. То и дело в ней рождался порыв прикрикнуть на лекаря: не столько от боли, сколько от подозрения в его неопытности. Но Тирания считала для себя постыдным издать хоть какой-либо звук, так что сцепив зубы сдерживалась. Когда до ее слуха дошли голоса, ведьма встрепенулась. - Можно побыстрее? - осведомилась она, - Я должна быть там. - Можно побыстрее? - осведомилась она, - Я должна быть там. - Да, ещё маленько... - ответил лекарь. Вскорее он уже накладывал перевязь. - Носить бы ещё что-нибудь под кольчугой... - заметил он. - Неудобная, конечно, рана... От одного удара меча - как в снегу проваляться. Но уж в такое место мы плывём. - и он закончил наложение. Подойдя к берегу, Тира увидела, что трое моряков сдерживают ледяного эльфа, который озирался как затравленный волк. Гал задавал ему всяческие вопросы - вроде "Откуда, зачем" - на гэльдском и на ирмингском языках, и просил матроса, знавшего калевальский и похъёльский, спрашивать и на них. Эльф в ответ молчал, и по лицу решительно нельзя было сказать, понимал ли он. За молчание его били, но ничего более не добивались. На удары он лишь кривился. На замечание лекаря Тирания не ответила. С одной стороны, его слова звучали разумно, с другой – многое ли изменилось бы? В любом случае, голова у ее была забита другим. - Благодарю, - сухо произнесла она и, насколько позволяла свежая рана, поплелась к пленному. Первое время колдунья лишь слушала и смотрела. На самом деле вполне вероятно было то, что сид действительно не владеет человеческими языками. Но быть может, все же владеет? Тира напряженно думала, как же выяснить это наверняка. - Не имеет смысла его бить, - холодно заметила она, глядя пленному в глаза, - Если он был готов себя убить, то пару подзатыльников точно вынесет. А вот что он не вынесет – проверять пока не стоит: и так ранен, помрет еще. Тира подошла к воину снежного народа вплотную и схватила его за подбородок, так чтоб видеть его глаза. Колдунья спросила на гэльдском, потом повторила на ирмингском: - Долг Оберона. Вы пришли за ним? Тирания не ждала ответа, ждала огонька понимания в его глазах. Через белёсые глаза сквозило презрение. Удивление можно было уловить только едва-едва, но Тира уловила - упражнения с Иласэйд помогли немного угадывать чувства и без применения магии. Да, эльф слегка удивился, но тут же это скрыл. Уже произнеся вопрос, заклинательница Тьмы осознала свою ошибку. Долг Оберона – понятие скорее всего существующее только между Мирддуном и лесными сидами, а реакцию плененного, должно быть, вызвало само имя лесного короля, что звучало одинаково на всех языках. Но вот что ей действительно не понравилось, так это презрение, коим так и сквозил ледяной эльф. Будучи сама человеком требовательным, осуждающим большинство окружающих за недостойное поведение, Тиранию очень уязвляло, когда кто-то относился к ней как к никчемному животному. И это уязвленное чувство гордости подсказало ей следующий шаг. Что может сильнее всего задеть высокомерное и самозабвенное существо? Разумеется пренебрежительное отношение от того, кого оно считает ниже себя. - Неужели ты, жалкое отродье, думал, что сможешь обмануть меня? - воительница выдавила из себя ехидную усмешку, - Я вижу твою никчемную душонку насквозь. Теперь говори, как вы нашли нас? И вновь внимание Тиры было приковано к лицу эльфа, вспыхнет ли на нем гнев, протест или что иное. Вместо гнева и протеста было скорее что-то вроде усталости. Можно было понять как "И этим она решила меня задеть?" или как "Ну и что ещё они скажут?" или "Поскорей бы всё это закончилось", или что-то подобное. Хоть Тира и ожидала иной реакции, положительный момент заметила. - Ну что ж, он нас понимает. Осталось только разговорить. Ведьма отошла от пленненого эльфа ближе к Галу. - Быть может, лед растопит огонь? Есть у кого? - Действительно, здравая мысль. - одобрил Гал и крикнул матросам: - Эй, огня! Можно было заметить, что эльф внимательно смотрел на разведение огня внимательно. Не то чтобы совсем не отводя взгляда - иногда он обводил всех вокруг, особенно останавливаясь на Тире и Гале, но в основном он уставился именно на то, как разводили огонь. Тем временем державшие его моряки крепко связали его, чтобы можно было отойти. Капитан поднёс к нему факел и настойчиво спросил: - Ну, будешь ещё молчать, сосулька обсосанная? На это эльф лишь болезненно зажмурился. - Подожди, - Тира положила руку Галу на плечо. Голос ведьмы звучал не повелительно и наставительно, как то обычно бывает, а скорее как-то мягко для нее. Дочь Лиги еще раз посмотрела на пленника. - Скажи, эльф, почему ты пытался себя убить? Ты так не желал выдавать тайны своего народа или боялся пыток, что мы над тобой учиним? А быть может потому, что по сути был приговорен к смерти как только попал в плен? Здесь нет какой-то важной тайны, так что ты можешь спокойно ответить. Кое-чего Тира добилась: она всё-таки развязала эльфу язык. Он недобро ухмыльнулся и сказал на ирмингском, с акцентом, в котором немного отдавался звон льда и вой ветра: - Может, тайны и нет. Но и нет причин размениваться на слова перед летниками. - последнее слово прозвучало неприязненно. - Ты дважды ошибся, - заметила Тирания, переходя на родное наречие, - Во-первых, мы - не "лентики". Это эльфы бывают такими и другими. Мы же, люди, просто живые существа. Жара и холод нам одинаково плохи, жара и холод нам одинаково хороши. Во-вторых, у тебя есть смысл говорить. Например, заслужить жалость или хотя бы отсрочить момент встречи с огнем. - И что же я могу ожидать от вас кроме отсрочки? - спросил он с долей презрения, но больше равнодушно. "Ты так равнодушен к своей участи или просто глуп?" - задалась про себя вопросом Тирания. Ее настроение стало резко портится, как только в словах эльфа вновь зазвучало неуважение. - Скажем, я могла бы предложить тебе рассказать все, что не поставит под удар твоих собратьев, а мы в замен не стали бы тебя пытать. Но только сперва тебе придется перестать говорить так, словно ты тут король. - Я хотел покончить с собой, чтобы избежать позора. Но теперь я его терплю. - с тихим возмущением ответил он. "Так-то лучше." Тира жестом попросила Гала убрать факел. - Скажи, вы специально охотились на нас или атаковали все проплывающие мимо корабли? - В этих землях мало кто плавает. - ответствовал эльф. - Селения ирмингов уж скоро кончатся, ещё немного далее на север, и из людей вы увидите лишь похъёланцев в их жилищах из шкур оленей. И как думаете, что же мы должны делать, увидев большой людской корабль? - Я не могу ручаться за всех ирмингов, но заплыви в наши воды корабль сидов, я бы не стала атаковать, не зная их цели, - не согласилась Тира, сложив руки на груди, - Не хочешь же ты сказать, будто вы сочли одинокое суденышко угрозой? На всякий случай, ведьма принялась вглядываться в пленника, что б определить не лжет ли он. - Далее владения Зимы. Там нечего делать людям, кроме оленеводов. - ответил он, как отрезал. Тира почувствовала искренность этих слов, но при этим, за ними, где-то за их смыслом, скрывалось и некое лукавство. Но это не всё. Тирания ощутила, что с ледяными эльфами эта способность проникать в чужие чувства имеет некий более широкий смысл. Ведьма почувствовала какой-то холод в душе эльфа, и тьма как-то затрепетала внутри неё. "Что это?" - поразилась собственным ощущениям ведьма. Во истину нечто неладное творилось с этими сидами и ею. Но они бояться, не пойми чего, то она чувствует что-то непонятное. Требовалось продолжить разговор, быть может так она хоть что-то поймет? - Вы ненавидите людей? - уточнила Тира, не сводя с эльфа ни обычного взора, ни внутреннего. - Да. - просто ответил он, и не врал. А это ощущение не прекращалось, но и не менялось. - И почему же? - Тирания подступила к пленному ближе, глядя прямо в глаза. Он заговорил спокойно, но сквозь спокойствие слегка проглядывало презрение, и даже какая-то торжественность. На этот раз Тира не ощущала ни капли лукавства, и даже чувствовала некое воодушевление. - Как бы ты ни говорила, что холод и жара для вас равны, вы всё же слишком теплолюбивы. Даже от небольшого мороза вы горячеете. Ваша горячая кровь отвратительна. Вы не цените изящества ледяных кристаллов и величия вьюги. - тут презрение исчезло и возник отзвук мечтательности. - Хотя даже вы признаёте, что наша королева - самая красивая женщина в мире. "И это все?" Тирания выслушивала упреки сида с довольно кислой миной. Но все же она не стала его одергивать: главное ей удалось, ледяной воин говорил, и казалось говорил все охотней. - Никогда такого не слышала. Она же недавно завладела троном, так? Эльф возмутился. Он заговорил не более громко, но более напористо. - Тебе должно быть стыдно не знать! Ловиатар повелевала Зимой и Севером с глубокой древности! Ещё со времён, когда вечные льды уходили дальше на юг! - И до селе прекрасна? - почти искренне удивилась Тира, - Неужели вы совсем не стареете? - Намного медленнее вас, людей. - ответил он, и былые возмущение и презрение здесь смешались. А затем снова началась мечтательность, но голос его звучал строго. - А её красота застыла как чистейшем и холоднейшем льду. "А мужчины, все же, что люди, что сиды одинаковые" - подметила ведьма, хоть и не могла похвастаться богатым опытом общения с ними. - А это она решила устроить вечную зиму или ей кто посоветовал? - А это уж дело не нас, скромных подданных, но я не сомневаюсь в её мудрости, и что все решения она принимает сама. - сказал он резковато, и Тира почувствовала обиду. «Интересно, они все так с ума сходят от своей королевы или мне попался особенно рьяный?» Тира встала прямо перед пленным и скрестила руки. - Хорошо, и чего же вы добиваетесь? Будете гнать холод пока все не погибнут? - А вот это я уже объяснять не буду. - ответил он категорично, и снова с презрением. - Жгите. Нет ничего хуже, но я вытерплю. В этот раз Тирания тоже позволила себе погорячиться: - Ты на нормальном языке вообще умеешь разговаривать? Хватит строить из себя гордого несломленного героя, договаривались же - говоришь то, что считаешь возможным. Скажи тогда кем был ваш предводитель. Нечто вроде нашего рыцаря? - Можно и так сказать, если упрощённо. Тот, кто проникся стужей. Тот, кто навеки вмёрз в ледяные доспехи, чтобы служить Зиме, Северу и королеве. Тот, кто сам стал твёрдым льдом. - и в эльфе было почтение. Колдунья внимательно выслушала сида. - К чему такие жертвы, да еще в напрасную? – удивилась она, - Ваш лед, конечно, не уступает железу, однако и не превосходит его. В прочем так ли «навечно»? Моя Тьма растапливала его доспехи, и не похоже, чтоб это сказывалось на нем самом. - Не с ним ты сражалась. - в его мыслях Тира почувствовала насмешку. - Наш рыцарь остался на корабле, дабы повелевать ветром. И его доспех сильнее прочих и покрывает всё его тело. - и здесь чувствовалась гордость. Тирания прищурившись вглядывалась в самые глаза эльфа. Сказанное им ее раззадорило, но было и что-то еще… словно бы… обида за ледяной народ? - И это им ты так восхищался? Даже полководец, хоть и сторонясь боя, должен сопровождать своих людей, а не говоря уже о рыцаре. Надеюсь, не все ваши рыцари сродни ему, иначе твоему народу можно только посочувствовать. Колдунья могла бы высказаться и жестче, но все же удержалась ради соблюдения дипломатического тона. - Кем же тогда был сид в ледяных доспехах, что колдовал холодом? - У многих из нас есть ледяные доспехи, и все, по твоему выражению, в той или иной степени "колдуют холодом". - ответил он уже даже не с возмущением, но с некоторым раздражением. - А вы с этой магией рождаетесь или вас всех поголовно обучают? - поинтнресовалась Тира. - Все ледяные эльфы по природе связаны с холодом, льдом, снегом, ветрами. Но без обучения никто ничего не добьётся. - говорил он с другим видом раздражения, как будто ему надо было объяснять очевидное. - Скажи тогда вот что: ваш народ ограничивается лишь магией холода и ветра или изучает еще что, скажем, Тьму? Дополняя свои слова, Тира протянула ему руку, по которой бегали красно-черные огоньки. В ледяном эльфе возникло беспокойство. При чём, не внезапное, а проснувшееся, которое было недавно, но ненадолго утихло. - Кто жаждет знаний, тот и изучает другое. - наотмашь ответил он. "Так и знала!" Они боятся ее Тьмы, но почему? Не от того же, что это инородная магия, мало им знакомая? Ответ на этот вопрос Тира хотела получить любой ценой. - Тебе знакома эта магия, не так ли? - улыбнулась ведьма, глядя допрашиваемому в глаза, - Ты видел ее раньше? - Нет. - сказал он. И в этом не было лжи... Но было некое неудобство, увиливание от прямого или точного ответа. - Пытаешься улизнуть от ответа? - голос ведьмы звучал недовольно, - Я ведь вижу, что ты знаешь эту магию. Тебе о ней кто-то рассказывал? - Мне никто о ней не рассказывал. Я не знаю её. - он попытался сказать с уверенным видом, как отрезать, но внутри всё ещё читалось беспокойство и чувство, что он говорит "не те слова", хоть и не ложь. - Сказала же, что вижу тебя насквозь, - продолжала давить Тира, - Говори, откуда знаешь. - Я. Не знаю. Об этой. Магии. - ответил он напористо и с холодным гневом. Даже пропало беспокойство и ощущение "не тех слов". Он был уверен в том, что говорит правду. "Как же это ты и знаешь, и не знаешь одновременно? Может, ты слышал какие слухи или легенды?" - Ну а название "Сумеречная Лига" тебе что-либо говорит? - Ничего не говорит. - твёрдо ответил он и был искренен. Тирания внимательно смотрела на сида, покусывая нижнюю губу. Обоих эльфов, встреченных ею, охватывала тревога при виде Тьмы. И если первый еще мог знать нечто неведомое самой ведьме (скажем, из предсказаний кого-то на подобии Мирддуна), то едва ли тоже можно сказать о заурядном воине, что был перед ней. Что же тогда кроется за его беспокойством? Страх перед неизвестным? Вряд ли, учитывая, что десять минут назад он был готов сам себя отправить в небытие. Какая-то еле уловимая мысль крутилась на дне сознания, но ускользала всякий раз, когда Тира пыталась ее схватить. Что ж, быть может она найдет решение этой загадки потом. - Тогда последний вопрос: что ты знаешь о долге Оберона? - Ничего не знаю. - твёрдо ответил он, но на этот раз Тира ясно почувствовала, что это ложь. - Ты нарушаешь наш договор, - строго заметила Тира, скрестив руки на груди, - Хочешь, чтобы все твои старания и уже сказанное пропали даром? - Я. Ничего. Не знаю. О долге-как-его-там. - попытался он твёрдо отрезать, и сказать "как-его-там" пренебрежительно, но Тира продолжала чувствовать ложь и заодно неуверенность произнесения "как-его-там", что могло говорить о том, что он знает имя Оберона. Кроме того, прибавилась хорошо затаённая боязнь. - Что ж, это твой выбор, - холодно отозвалась Тирания и обратилась к Галу, - Мой метод исчерпан, быть может, попробуем твой? И капитан понёс факел к эльфу. Ледяной воин зажмурился и скорчился. И он испытал большие мучения, и выл он, и страшно было глядеть на него. И небольшое время спустя крикнул только: - Не скажу!.. - Глупец! - воскликнула Тира, - Своей упорностью ты не делаешь себя героем. Будь уверен, что о Долге нам ведомо не меньше твоего. К тому же, его здесь нет, им занимаются совсем другие люди. - Она не дойдёт... - сказал эльф на последнем издыхании. Больше он не мог выдержать огня.   Пока шли сборы, прилетел орёл, в котором Тира признала друга Мирддуна. Он сел прямо напротив неё и глядел, выжидая ответа. Также к его лапе была привязана следующая записка: "Другие шесть посланцев уже прибыли на Радагост. Там им пришлось сразиться с кораблями Фригтбэрера, на коих также были ледяные эльфы и похъёланцы. Они в союзе. Также на Радагосте было два подговорённых ледяными эльфами предателей, пытавшихся дать Ленз проклятое ожерелье - один из старших волхвов и его сын. Они предали, поддавшись обещанию, что эльфы оставят острову немного тепла. Также некий рыжий человек с корабля Харальда, другая Рагнара, обратившись щеглом, нагнал орла и шепнул ему послание лично тебе: принцесса-воительница много общалась с палачом и ходила с ним вдвоём в рощу на острове. От себя добавлю, что никому более я не передам это личное послание, и орёл передал его мне лишь потому, что он не мог бы сам сказать его тебе или написать рунами. Что да нас с Финном, то мы уже выдвигаемся. Доброго пути тебе." Вестник Мирддуна принес для Тиры неожиданно много новостей. И, к сожалению, ни одной радужной. "Ленз?" - воительница напрягла память, - "Возможно, та эльфийская девочка, что отправилась с основным отрядом. Но с чего ледяным сидам охотится персонально за ней?" Тирания нахмурилась, соединяя полученные сведения со своими кусочками пазла. «Она не дойдет» - отчетливо прозвенел голос в ее голове. Последние слова того самоотверженного, но такого глупого сида, что предпочел мучительную смерть, хотя мог сказать несколько безобидных фраз, а остальное объявить секретом. Видимо, эта девочка как-то связана с долгом Оберона, вероятно, его хранительница. Как бы то ни было ледяные сиды явно в курсе их действий. Если нападение на ее корабль еще и можно было связать со случайностью, как и сказал пленник, то покушение на эту Ленз однозначно указывало на худший из вариантов. Эльфы знали, что они плывут, знали зачем плывут, знали куда плывут. Все же предсказание Мирддуна о предателе сбылось… Но дальше в записке значилось то, что заставило ведьму мгновенно позабыть и о таком напастье. Прочитав личную часть до конца, Тирания с усталым вздохом откинулась назад и закрыла глаза. Все же ее опасения оказались не напрасны. Колдунья ясно видела расклад. Аонгус уже стар. Сыновей у него нет. Андрэйст – старшая дочь. Что означает… - Нет, - Тира решительно встала. Она не допустит этого, костьми ляжет, но не допустит. С уверенностью гранитной скалы, колдунья подошла к птице. Глядя Айниду в глаза, она пересказала свою историю. О том, как ледяные сиды на них напали. О том, что схватка лишь с одним из них, как оказалось, вполне заурядным, едва не стоила ей жизни. О том, что поведал ей пленный и что эльфы знают об долге Оберона. - Скажи еще вот что, - добавила Тира, кончив рассказ, - Среди них и впрямь предатель, доносящий до врага сведения об их передвижениях. Пусть не разделяются на группы меньше трех, чтоб предатель всегда был в меньшинстве. Пусть внимательнее наблюдают друг за другом. Если Ленз – хранительница Долга и главная цель ледяных сидов, то не показывает ли кто из отряда какого-то повышенного внимания к ней? Этот человек и может быть предателем. Еще я бы на их месте сменила бы маршрут, потому как впереди почти наверняка засада. Пускай пройдут новым путем целый день, чтоб у доносчика не было возможности доложить врагам. Колдунья остановилась, пытаясь понять, дошли ли ее слова до гонца. - И еще передай уже для самого Мирддуна. Ледяные сиды как-то странно себя вели, видя мою Тьму. На них находил толи страх, толи какое-то волнение, и вряд ли это было от страха смерти. При том саму такую магию они не знают. Да и я чувствовала что-то странное, когда в такие моменты. Что это может значить? После того как Айнид улетел, Тира нашла Гала. - Как скоро мы сможет отправиться? – осведомилась она. - Мы почти восстановили корабль. - сказал он, утерев пот. - Ещё немного, и будем погружать жителей этого кита. И тогда отправимся. - Скольких мы потеряли? - осведомилась Тира ровным голосом. - Семнадцать. - вздохнул опечаленный Гал. - Более одной пятой команды... Как друзей, их не заметить. Мы были сплочённой командой, а для многих из живых они были ближайшими товарищами, в том числе для меня таких было двое. Но как моряков, думаю, получится их заменить. Наверное, найдутся в этой деревне те, кого можно будет обучить морскому делу и рукопашному бою, и которые захотят отправиться с нами. "А все лишь потому, что ты согласился везти меня..." - не без горечи подумала ведьма. Ей оставалось только надеяться, что подобные мысли не посетят самого Гала. - Что ж, позови меня, когда начнете, - сказала она ничем не выдавая своих чувств.

Они ещё немного прошли на кораблях вдоль берегов Калевалы, а затем по рекам. На севере показались окутанные туманом горы. Пришло время оставлять корабли. Но возникла ещё одна преграда. Вяйнямёнен был своим в стихиях воды, лесов и полей, мог противостоять стихиям ветра, льда и снега. Но горы, камень - ему не принадлежали. О них он знал лишь что здесь можно пройти в Похъёлу. Но как можно пройти через них безопасно - он не знал. Но среди селян, живущих где-то под горами, должен найтись тот, кто знает путь через них. И вскоре нашёлся один, который рассказал о странствующей целительнице, которая сопровождала путешественников через горы, и знала путь. Она как раз остановилась в деревне неподалёку. С ней встретились в местном гостеприимном доме. Облачена она была в серую кофту без изысков, на ногах – видавшие лучшие времена боты. Верхней одеждой служил грязно-серый, потертый и сильно поношенный плащ с капюшоном. В тени капюшона скрывалось бледное лицо с зеленными глазами и светло-пепельными волосами. Под правым глазом красовался уже заживающий синяк. Что ж, Доран немного скучал по птицам с юга, поэтому последние строчки песни "Вайвайвая" воспринял с энтузиазмом. Но всё равно старался держаться от него в сторонке, чтобы пение не досаждало ему. Хотя, будь у палача бутылочка "поллитры", он бы изменил мнение после приёма на грудь и сам бы стал петь - но так, что лучше бы ему упасть лицом в салат. Но ни бутылочек, ни салатов нет, зато путешествие всё-таки снова перешло с моря на сушу и можно было размять ноги в долгом походе в предгорную деревеньку. Встреча с некой дамой, со странной для целительницы наружности (Доран долго размышлял, откуда у неё фингал под глазом и почему она смахивает на подростка) была слишком необходимой, чтобы придавать внешности много значения, поэтому Сансон решил снова побыть голосом своей компании - надо было побыстрее сделать дело и гулять в ту сторону смело. - Кхм, здравствуйте, - серьёзно, может даже нудно, поприветствовал неизвестную палач, и перешёл сразу к сути, - мы бы хотели узнать у вас, как пройти через горы, ведущие в Похъёлу. - Эм, здрасте, - произнесла девчушка звонким, но не сказать чтоб певчим голосом, выглядела она слегка удивленной, - До гор-то просто добраться, вон они стоят. Она указала куда-то вдаль. - А там пещера есть. Доран едва удержался от того, чтобы удивлённо вытаращиться. Но потом он вспомнил, кто такая остроухая путешествует рядом с ними, и тут же сложил 2 и 2. Не факт, конечно, что он верно определил целительницу и проводницу, но пока что это было всё, что Сансон имел на руках. Уже потом он подумал, что чего-то не понял из её ответа. То есть, вроде бы, указание было понятным, а вроде и непонятным. "Что-то мне не хочется лезть в пещеру", - кисло подумал Сансон. Пещеры импонировали ему, но это при условии, что он знаком с ними. Лезть в тёмную и мрачную горную задницу наобум действительно как-то не сильно хотелось. Но если иного пути нет, можно хотя бы немного облегчить свою участь. - Вы можете проводить нас через пещеру? - поинтересовался Доран, разумеется, интонацией намекая на то, что это не останется без оплаты. Правда, чем платить и кому - тоже вопрос. - А, вот в чем дело! - мгновенно оживилась серая девица, и никакие интонации не потребовались, - Ну да, не так давно я сопровождала одну группу, что туда отправилась. Прошлялись мы там долго, так что я ее неплохо запомнила. Тут она осеклась и как-то подозрительно проскользила взглядом по посланцам Мирддуна, особенно задержавшись на Бранде и Рихарде. - А вы, собственно, кто такие? - девчонка сделала шаг вперед, чтоб встать прямо перед Дораном и полушепотом уточнила, - Воры, бандиты? Вопрос, откуда у проводницы фингал, в этот момент отпал как-то сам собой. Доран чуть было не брякнул "да", но он был избранником Мирддуна и доверенным палачом Финна! К тому же, вором и бандитом был он один, если подумать, да и то в прошлой жизни. Поэтому Сансон не дрогнул, когда целительница подступила к нему, а мужественно ответил на вопрос: - Мы воины, прибывшие из далёких земель, - и этого, по его мнению, было достаточно. Расплывчатый ответ, как можно было догадаться по выражению лица знахарши, не развеял ее сомнения. Она еще раз оглядела собравшихся и в этот раз наткнулась на Вяйнямёйнена, наружность которого, видимо, была недостаточно броской, чтоб тягаться с пестрым букетом странников. Увидев старика, девчонка просветлела и уже полным голосом уточнила: - Насколько далеких? Ирминги, гельды? - Среди нас есть и те, и другие, - произнёс ирминг. - Недавно мы были на землях гэльдов и теперь держим наш путь, куда укажет судьба. Можно сказать, что мы странствующие воины. Рагнар не любил ложь. Но и говорить правду кому-либо опасно. Тем не менее, заключив некую сделку со своей совестью, он никаких упрёков от неё больше не слышал. "Воинов в нас можно увидеть, конечно, вот только как показать, что наша компания - не шайка мародёров, я не знаю... Благо что с нами этот почтенный старец и Ленз" - Так значит гельды, - по-своему поняла слова Рагнара девица и, надо сказать, обрадовалась. Она повернулась к Вяйнямёйнену и что-то прощебетала на ломаном калевальском. И старец ответил ей короткой фразой, на этот раз не песенной. Довольно кивнув, целительница вновь обратилась к отряду: - Ну тогда так: я вас через горы переведу, а вы меня с собой в свои земли возьмете. У вас там народ побогаче живет. Услышав предложение, Сансон не удержался от весёлого смешка. Его позабавила "плата" за услугу, но он счёл её совершенно не обременительной! Во всяком случае, целительница не должна была стать обузой или лишним ртом на чужих шеях. Поэтому палач кивнул и снова попробовал выразить общее мнение, на этот раз легкомысленно улыбнувшись: - Это честная сделка, поэтому, если у моих товарищей не будет возражений, я согласен. Но несколько обеспокоенно заговорила Марью, обратившись к целительнице: - Горы ты знаешь. Но ты хоть знаешь, что за страна лежит по ту сторону гор, самая северная из стран?.. - Нет, не знаю, - совершенно спокойно призналась девочка, - Но а вы что предлагаете? Провести вас через горы, а потом на радость всему хищному зверью развернуться и пойти назад в одиночку? Вот уж спасибо, еще пожить хочу. - Мы всё равно собираемся взять с собой нескольких наших моряков, а нескольких оставить. Некоторые могут сопроводить тебя обратно. - ответила Марью. - Мы, в общем-то, сами не сильно в курсе, куда идём, не считая описания "ледяной страны", - резонно заметил Доран, - так что не вижу ничего плохого в том, если с нами будет ещё один несведущий человек. "Лишь бы он предателем не оказался", - почему-то подумал Сансон. Знахарша посмотрела на морячку чуть покусывая губу, словно размышляя, говорить ли правду или нет. - Не сочтите за дерзость, доблестные воины, но я как-то не очень уверена, что вы на обратном пути "вспомните" об свой части уговора. Это уже не говоря о том, что мне, что все это время здесь, в этой деревне околачиваться? И сколько мне вас ждать? Месяц, пол года? Да я же с голоду помру или куда дальше подамся. И вот не говорите, что вы броситесь меня искать по всей округе. Закончив, она вдруг весело заулыбалась, и добавила: - К тому же, проводничество - это не мой хлеб. Я вообще-то странствующий целитель. Смотрите: и вам не надо бояться, что где-то там, в отрыве от людских поселений, вас постигнет беда, и придется кого-то бросить, и мне прибыль, а то уже кошелек со всеми этими голодами опустел почти... Марью отступила и более не возражала. Новоявленная проводница осталась довольна, однако ее радость как-то быстро сошла на нет, а сама она потупилась в пол. - Только это, воины храбрые… - неуверенно начала девчушка, проведя пальцем под носом, - Давайте договариваться на берегу. Я ведьма… Ну, не в смысле, что я там проклятья насылаю или людей в котлах варю, а в смысле, что «сведущая»! – для придания большего веса своим словам девчонка тыкнула указательным пальцем вверх, - Я вот людям помогаю, хворь, раны лечу... Вы не против? Доран задумчиво почесал репу. Эти перепады настроение девушки ставили его в тупик, но он решил сильно не зацикливаться на этом. - А я палач, - просто сказал он, разведя руками с самым невинным видом, - немного знаю врачевание, но полноценный знахарь нам куда нужнее. Так что добро пожаловать на борт. - Не против. - тяжело отозвался молчавший до этого Рихард. Если прежде он лишь наблюдал за тем, как велись переговоры с мудрецом-обладателем-непроизносимого-имени, то теперь смолчать все же не мог. Да, Доран весьма любезно перехватил эстафету переговоров, но не стоило забывать какой подозрительной личностью был наемник в маске. - В нашем отряде кого только не было. Волшебники и... кхм. И даже "ведьмы" нам не чужды. - произнес Рихард, внимательно наблюдая за целительницей пустым взглядом. -  Как твое имя? - Здрасьте, - даже несколько укоризненно отозвалась ведьма на реплику Сансона, - Минуту назад ты был воином, сейчас уже палач... Через час точно разбойником не обратишься? Но вот внезапное появление в разговоре Рихарда, словно убийцы в час ночной, заставило девчушку укротить свой пыл. Холодная маска и взрослых мужчин заставляла чувствовать себя в чужой тарелки, что уж говорить об почти ребенке. - Да Фреей вообще-то, - нехотя призналась она, - Но можно просто знахарь или целитель... - Палач может быть и воином, - уверенно парировал Доран, - а воин - палачом. Наемник, судя по всему, был удовлетворен ответом на заданный вопрос, и отступил, более не наседая на девушку. Некоторое время Фрея помолчала, посматривая то на одного, то на другого, а то и вовсе на кого третьего, потом вернулась к привычному темпу речи. - Ну в общем так, господа палачи-воины-кто-там-еще. Предлагаю такой уговор. Я перевожу вас через горы, бесплатно, но с двумя условиями. Первое - уже сказали, заберете меня к гельдам. Второе: в стоимость перехода включено мое питание и ночлег. Под питанием я понимаю и пищу, и воду. И это на все время странствий, а не только пока горы не пройдем, - спохватившись добавила целительница, - Что касается лечения, то я беру деньги непосредственно за работу: вылечила - получила. Плата зависит от серьезности случая. За те увечья, что скорее всего вы будете получать, я обычно беру 50 медяков. Вам за срочность это обойдется в двое дороже, то есть в 100. Как будете платить, каждый за себя или из общего кошелька - мне все равно. Идет? - Конечно, идет. Судя по тому, что Рихард вызвался ответить Фрее первым, то именно он и брал на себя обязанность оплачивать расходы. Это он и озвучил своим товарищам. - Я займусь этим сам. - прозвучал спокойный голос. Действительно, деньги у наемника водились, да вот только причина его "богатства" была весьма простой. Ему ничего не надо было. Ни еды, ни воды. Трудно не стать экономным, в таком-то положении. Доран скользнул холодным взглядом по девчонке. Эта меркантильность кое-что напоминала ему, воспоминания из его разбойничьего прошлого. С такими "знающими себе цену" людьми разговор обычно был коротким - "либо ты делаешь, либо умираешь". Но свои соображения парень оставил при себе, особенно после слов Рихарда. Будущее покажет, что к чему, а пока Доран лишь фальшиво улыбнулся Фрее. - Я надеюсь, "Я займусь этим" не означает чего-то такого, - знахарша повертела кистью в воздухе и хитро улыбнулась, - А то, знаете ли, я как-то уже ходила с одним отрядом. Раз они тоже проводника нанимали - чтоб болото перейти. Ну как перешли ему глотку и перерезали и в это самое болото скинули. Мне все равно, куда и зачем вы идете, просто платите мне честно и будете избавлены от кучи проблем. И на всякий случай добавила: - Это не угроза, если что. - Не означает. Унылая маска вновь обратила свой взор на целительницу. Взгляд пустой глазницы, как всегда, не выражал ровным счетом ничего. - Что ж, твои требования справедливы. Но в ответ,  нашему отряду тоже проблемы не нужны, так что не советую начинать их доставлять. - голос Рихарда оставался ровным и безэмоциональным. - И это тоже не угроза, если что. Дело есть дело, вот и всё.

Пока Рагнар говорил с Тирой, остальные встретились с Лисом. Он подошёл тихим прихрамывающим шагом и воскликнул: - О, с возвращением! С двумя из вас я имел честь общаться, троих видел издалека, двоих вижу впервые. Для последних пяти представлюсь - я шут Рагнара, носящий много имён, но в последнее время по желанию нового хозяина зовусь Лисом. Он сгорбился и завертелся, изобразив гримасу, точно подражая лисьим повадкам. Это развеселило Ленз - она заулыбалась. - Вижу, с вами новые лица. Что же, ужели вы возьмёте в опасное путешествие столь юную хрупкую девушку. - в его словах почти не слышалась критика, только всё та же шутливость. "Шут Рагнара?" -  с недоверием пронеслось у Рихарда в голове, и он окинул Лиса пристальным взглядом. Шут безликому определенно не понравился.  - Сделаем всё, что в наших силах, чтобы ее защитить. - тихо отозвался Рихард, продолжая внимательно смотреть на Лиса. - Привет, - коротко ответил Доран, скользнув взглядом по шуту. В его глазах только на мгновение вспыхнул и угас интерес, сменившись будничностью: - Зови меня Дораном, - больше палачу нечего было сказать. "Ну вот, снова он..." - Снова привет. — поздоровался лучник и, отведя взгляд в сторону, ответил. — Ну раз надо, то куда деваться? Вдаваться в то, почему настолько важна девушка он не стал. Правда, памятуя о том, что вокруг неё всё само по себе скоро начнёт таять... Может и придётся. Если чего не хуже. Лис не вызывал особой симпатии и у Бранда, но тем не менее мечник счел правильным вежливо приветствовать этого человека. Впрочем, то было все, что бродяга мог и собирался сказать шуту - Рихард уже высказал все, что было у Бранда на уме. - Что ж, желаю вам, чтобы она убедилась, что это было не зря. - сказал Лис, пристально смотря на Ленз, и пошёл своей дорогой. Через некоторое время после ухода Лиса показался Рагнар и идущая за ним Тирания. Ведьма, остановившаяся поодаль, окинула собравшихся взглядом особенно "обозначив" Дорана, однако не стала с ним заговаривать. Во-первых, не желала, во-вторых – решила предоставить слово самому Рагнару. Покуда они шли ведьму посетила мысль, что причинной его негодования могла стать именно ее наставнтический тон. Ведь он уже несколько месяцев как рыцарь верховного короля со своими собственными слугами и крестьянами. Конечно для него уничижительно слушать какую-то безтитульную слугу мелкого короля, да еще и женщину. Не исключено также и что тогда, в замке трех ведьм, его выбрык объяснялся схожим причинами. Эдакий бунт подросшего дитя против матери. В прочем, какое теперь это имело значение? - Меня немного переубедили, - объяснил Рагнар своё удивительно быстрое возвращение из пока что безуспешного похода за дровами. - Доран, можешь, пожалуйста, осмотреть мою руку? В бою она мне пригодится как можно более здоровой. "Интересно, где этот шутник? Лис так толком и не смешил меня после того, как я его приютил. А тут он был бы кстати, если он действительно заслуживает своё звание" - Могу, - кивнул Доран и подошёл к Рагнару, чтобы оценить его проблему. Дорану потребовалось сделать мягкую утягивающую повязку и приладить что-нибудь холодное (с последним беды не было - кругом снег, хоть он и потихоньку таял от магии Ленз). Ленз, увидев приближающуюся Тиру, сделала вежливый реверанс и с лёгкой улыбкой сказала: - Приветствую. Надо сказать, Тирания как-то не обратила внимания на сидевших со всеми незнакомцев: все ее внимание заняли лица известные, и как уже становилось обыденным, заняли не самыми радужными думами. Оттого приближение некого нового лица она обнаружила уже когда Ленз оказалась поблизости. - И я тоже, юная дева, - кивнула в ответ ведьма, - Прошу прощения, я не заметила твоего присутствия. - О, ничего страшного. - учтиво сказала Ленз. "Должно быть одна из приданных в сопровождение сидов, о которых говаривал Рагнар. Что ж, ей еще предстоит познакомиться поближе с этим сбродом." Увидев, что Сансон таки занялся увечьем Рагнара, Тира могла бы идти. Могла бы, но чувствовала, что ее нутро так и жаждет излить свое негодование. - Соратник, ваш соратник, целый день ходит покалеченным, а вы и ухом не ведете. Это и есть твоя хваленная «дружба», Руф? Это и есть рыцарская честь? Это и есть благородство, которым славятся воинство Финна? Стыд и срам. И еще раз пройдясь по лицам собравшихся, Тирания остановилась на Ленз. - К сожалению я должна идти, прошу извинить мою бестактность. На этих словах заклинательница Тьмы развернулась и ушла восвояси, не дожидаясь слов избранников Мирддуна и не обращая внимания на те, что все же полетели ей в след. Доран ухмыльнулся вслед Тире, почесав рану, оставенную тем разбойником. На самом деле так и должно быть - мужчина обращается к лекарю, когда обломок копья в спине начинает мешать ему спать. От Рихарда вслед Тире ничего не "полетело". Он и сам прекрасно осознавал, что почти все собравшиеся здесь скорее соратники поневоле, чем по желанию. Хоть и так явно плеваться ядом безликий все же себе бы не позволил. В конце концов, это может кому-то не понравиться. - Ах, да, Рагнар же маленький мальчик, и сам не может позаботиться о себе, или попросить помощи. Верно. - вяло протянул Рихард, лениво размявшись. Но судя по тону, развивать эту тему он явно не горел желанием. На словах Тиры Ленз сбросила улыбку. Но ни на кого конкретно не глядела. Бранд, молча наблюдавший за происходящим, заметил перемену на лице Ленз и, помня о словах Оберона, поднялся и подошел к ней, мягко спросив: - Миледи, ты познакомилась с нами недавно, но уже проделала путь с этими славными воинами. Считаешь ли ты слова той женщины справедливыми? Она обернулась к Бранду. - Надо было помочь Рагнару... Но... - она снова улыбнулась, - ведь впредь вы так и будете делать? - Травма Рагнара не из тех, которые видно с первого взгляда, - монотонно произнёс Доран, повернув голову в сторону Ленз. - Ну... тогда - что можно заметить, на то и обращайте внимание. И пусть те, кто сам это в себе чувствует, не молчит. - сказала она как "само собой разумеющееся", оглядывая всех, особенно скользнув взглядом по Рагнару. Бранд вздохнул и утвердительно кивнул. - Доран, однако, тоже был ранен. Но все это - всего лишь царапины для таких воинов. Мне достаточно одного взгляда на Рагнара, чтобы понять - он голыми руками свалит быка. Будь уверена, мы собрались вместе не для того, чтобы умереть поодиночке и будем следить друг за другом. - Это славно. - она по-доброму удовлетворённо улыбнулась. - Берегите друг друга. Ну, я готова отправляться! - сказала она с детской уверенностью. - Вот и хорошо, - тоже улыбнулся Бранд, - Я прошу простить меня, принцесса, за столь бедный эскорт, но быть может ты не откажешь мне в чести сопроводить тебя на борт этого судна? Мечник слегка склонил голову и протянул Ленз руку. - Я буду рада. - сказала она и подала руку Бранду. - Хорошо. Я буду обращать внимание, и, надеюсь, никто не сочтёт моё внимание навязчивым, - произнёс Доран Ленз, но подразумевая слушателями всю группу, - как вы могли заметить, я ещё немного знаю лекарство, но прошу не переоценивать мои способности. Чем смогу - тем помогу. Дождавшись, пока процессия пройдёт вперёд, Доран поплёлся в самом конце оной. Теперь он не мог игнорировать выпады Тирании, потому что они могли поставить реальный крест на всей миссии, если эта ведьма продолжит делать заявления в том же духе и рушить и без того хрупкую связь между людьми и пресловутую "чистоту" сердца Ленз, которую палач едва ли мог понять. И это Сансона чертовски злило, пусть он не показывал этого за маской спокойствия.

Тирания смерила нового слугу Рагнара взглядом. Холодным взглядом. Не потому, что имела что-то против него, но просто такой взгляд в последнее время стал для нее привычным. В ответ на приветствие колдунья тоже поклонилась, правда существенно сдержаннее, можно даже сказать, ограничилась кивком. - Все верно, незнакомец. Извини, но в отличие от тебя, я признать тебя не смогла. - У меня много имён, но сейчас меня зовут Лисом. Ныне я служу Рагнару, смешу его, а также вдохновляю его моряков. Я подошёл лишь выразить восхищение. Уж если ты смогла войти к тем существам, сможешь и к тем, к которым вы едете, и устроить всё, как посчитаешь нужным. Колдунья усмехнулась и даже слегка улыбнулась. - Отправиться к «тем существам» для меня было не более рискованно, чем к гэльдам, о Человек-довольствующийся-чужими-прозвищами. Фахтанги страшны и свирепы на вид, в действительности же не более опасны, чем люди. - Да-да. - закивал шут, и, заложив руки за спину, вдруг картинно заходил туда-сюда, рассуждая: - В сущности, кем бы кто ни был - человеком, эльфом, великаном, зверем, всё сущность одна, отличается лишь вид. Кто-то рождается одним, кто-то другим, некоторым больше нравится другие, но по сути сражаются за свою внешность. Конечно, кто сражается - достоин уважения, за свою храбрость... Тира прищурилась. Поведение шута стало откровенно странным и... настораживающим. И больше всего ее настораживало то, что Лис мог оказаться не просто полоумным клоуном, но кем-то гораздо более хитрым. - К чему ведут твои слова, достопочтенный Лис? - О, ни к чему, ни к чему, госпожа. - Лис остановился и отрицательно поднял ладони. - Я просто люблю иногда далеко порассуждать, о разном, иногда и высказываю что-нибудь любопытное. Дочь Лиги смотрела на шута с глубокой задумчивостью. Его странность выходила его за рамки обыденного человека, а Тирания всегда была внимательна к необычному. - Скажи, как давно ты служишь Рагнару? Ведьма сосредоточилась на глазах болтливого человечка, намереваясь опробовать свой новый дар. - Не так давно. - пожал плечами Лис. - Но мне он нравится, он подаёт большие надежды. Шут не пытался отводить глаза, и с улыбкой смотрел прямо. Тира не почувствовала в его словах ни капли лжи, но ощутила в них какую-то "сложность" - то ли большую иносказательность или стоящие за этим вторые и третьи смыслы, то ли большое значение для Лиса, то ли просто сильное размышление над этими словами, то ли что-то ещё... Но это было не самое сильное впечатление от "чтения" Лиса. Другое - что Тира почувствовала странную... "глубину". Словно она смотрела в бездну. Другие люди, на которых она тренировалась, не давали такого ощущения. Хотя, если вспомнить, Иласэйд казалась чуть "глубже" других, а одна старая друидка (которую "прочли" с её разрешения") - ещё "глубже", но и по сравнению с ними Лис казался "бездной". Что это было? Конечно, косвенно связано со сроком жизни и магическими навыками, но более непосредственно - с насыщенностью жизни и сложностью мышления, так что "глубокий" мог быть и молодым, и не магом... Но как же жизнь шута могла быть СТОЛЬ насыщенной, или мышление - СТОЛЬ сложным? Необыкновенное проникновение в Лиса столь сильно захватило Тиранию, что она потеряла внимание к себе. Потому она не могла ручаться, сколь многое за это время шут мог увидеть на ее лице. Ведьма была так заворожена погружением, что могла даже побледнеть. «Кто ты?» - едва не сорвалось с ее губ. Пристально смотря в раскрывшуюся бездну, она больше всего жалела, что не догадалась «прощупать» Мирддуна. Было бы крайне любопытно сопоставить этих двоих. Все же собравшись с мыслями, колдунья решила продолжить свою проверку. - Я знала Рагнара до того, как он стал рыцарем, - произнесла она в своем привычном размеренном стиле, - Тогда он был великодушным, но не очень далеким человеком. Скажи, сильно ли его изменил титул? «Ни один слуга не скажет худо о своем хозяине. Вот и посмотрим, смогу ли я почувствовать твою ложь.» Заклинательница сложила руки на груди, ожидая ответа. Кто знает, увидел ли он что-либо не её лице - его-то лицо не изменилось - оставалось таким же улыбчиво-непринуждённым. - О, чувствую, его решения будут иметь далёёёкие последствия. - Лис сделал размашистый жест. - И ему волей-неволей надо будет думать далеко. Тира не почувствовала никаких изменений "внутри" Лиса. «Уклонился, значит», - по-своему расценила Тира полученный «не-ответ» - «Ладно, остановимся пока на этом.» Ведьма продолжала буравить прислужника Рагнара взглядом, но уже без колдовства. И на лице ее читалась глубокая задумчивость. Невзрачный шут оказался очень непростым фруктом, подумать только, а ведь она в начале разговора восприняла его как «дурочка». Но после того как поверхностное впечатление от Лиса развеялось, у Тирании возникла мысль, показавшаяся ей весьма любопытной, и сейчас колдунья раздумывала, стоит ли вплетать его? Тайна, сокрытая в Лисе, одновременно настораживала и манила ее, как в свое время Тьма ее прародительниц. Наконец, она решилась. - Достопочтенный Лис, у меня есть к тебе просьба. - Что ж, говори свою просьбу. - ответил шут и поклонился, но не так, как при встрече, а слегка. - Ты, я полагаю, знаешь, что с вами отправляется молодая женщина? Ее имя Андрэйст. Это дочь моего короля. Она, конечно, женщина сильная и способная, но ей недостает опыта, боевого и не только, - Тирания сделала многозначительную паузу, - Но к сожалению, я не смогу отправиться с вами. Могу ли я просить тебя приглядеть за ней? - О, конечно, - с этими словами он поклонился на среднюю нижину, - ежели дальше наши пути не разойдутся, я пригляжу за ней. Тира тоже преклонилась, опять сдержано. - Благодарю, но имей ввиду, что Андрэйст будет недовольно, если узнает, что за ней присматривают. Лучше, чтоб это осталось в секрете. Время от времени к вам будет прилетать птица от мудреца Мирддуна. Твои спутники будут рассказывать ей все, что с ними приключилось. Когда же они уйдут, поведай птице, что было с Андрэйст. А я уж договорюсь с Мирддуном, чтоб эти сведения дошли до меня. Лис шутливо завертелся на месте, почёсывая голову, будто до него долго "доходил" план. Затем он выпрямился и снова улыбнулся: - Будет сделано, как ты сказала. Получив желанный ответ, колдунья тоже сложила губы полумесяцем. - Будь уверен, в долгу я не останусь.

Стоя на палубе и глядя в загоризонтную даль, Тирания предавалась воспоминаниям. Вот также несколько месяцев назад начиналось ее прошлое приключение. Тогда она еще не знала, какой поворот на, казалось бы, прямой дороге оно ей готовит и к чему в конце концов приведет. Думая над этим сейчас, Тира гадала, что же принесет ей новый поход? Какие виражи, изменения, неожиданности скрываются впереди? И ведь неожиданности не заставляли себя ждать: к таковым, например, можно было смело отнести присоединение к отряду Андрэйст. По счастью, ведьме осталось неведомо произошедшее прошлым вечером в таверне. Иначе она бы сильно негодовала как на саму принцессу, опозорившую и себя и род, так и на своих попутчиков, что так громко вещают о разных благородных чувствах, но как подходит случай не спешат их проявлять. Но и без этих «лишних» знаний, Тирания находила причины для недовольства. Она с большим неодобрением наблюдала за тем, как старшая дочь ее господина то и дело поглядывала на палача, как раз того человека, что стоял первым в ее черном списке. Конечно, сам по себе взгляд еще ни о чем не говорит, и темная заклинательница надеялась ошибаться, но чем больше она надеялась, тем больше опасалась. Оторвать от этих дум колдунью смогло лишь происшествие куда более странное. Сперва она даже не поняла, откуда доносится этот тонкий писклявый голос. Когда же присмотревшись, она признала его обладателем крысу, ее удивлению не было конца. - Что за черт?.. – тихо выразила Тира свое недоумение.

Когда друид подошел к ней со своими предположениями, Тирания протяжно вздохнула. Но не от тяжести, а от облегчения. Здесь, наедине с Мирддуном, она могла свободно излагать свои мысли, ведь мудрец и сам мог бы в любой момент их узнать. При первой их встрече Тира боялась этой его возможности, но сейчас отчего-то была ей даже рада. - А знаю ли я, что в них нет ничего «хорошего»? – в лоб спросила она у старика, - Ведь я вижу «хорошее» во Тьме, хотя все, вероятно включая и тебя, видят в ней лишь угрозу. Сумеречная ведьма посмотрела в заоконную даль, где величественный город покоился под снегом, словно под покрывалом. - Ты не хуже меня знаешь, что в моей душе сейчас не менее холодно, чем в этой пурге. Если эта королева знает толк в убеждении или, того хуже, дурманящем колдовстве, она может убедить меня пойти против остального отряда. Я бы никогда не предала Лигу, но не тех, кто уже дважды предавал меня. Мирддун слушал её внимательно, а когда она сказала о предательстве, будто бы слегка удивился. - Как же они предали тебя? - спокойно спросил он. Тира повернулась к друиду, и взгляд ее сверкал несколько… укоризненно? - Ты и сам видел эту сцену. Когда этот мерзавец Пак унизил меня так, как никто прежде. А ваш доблестный палач в добавок вонзил мне нож в спину. Как раз тогда, когда я была уязвимей всего. Тирания отвела взгляд в сторону и скрестила руки на груди. Одни лишь воспоминания о произошедшем раскаляли ее нутро слепой яростью. - Скажи мне, Мирддун, что делает такой проходимец… такой негодяй при дворе такого человека, как Финн Маккун? - Он лишь палач, связанный смертельным гейсом. - то ли снисходительно, то ли пренебрежительно говорил Мирддун. - Боюсь, у него с его отсутствием стремлений как раз больше всего опасности соблазниться "покоем"... Но я бы не назвал тот случай предательством. Неуважением - пожалуй, да. А к проказам Пака надо привыкнуть... Я тоже в своё время привыкал... - А я не собираюсь привыкать, - твердо заявила Тирания, - За такие «выходки» самое меньшее, чем можно ответить – это вызовом на поединок, а то и просто прикончить на месте. Ведьма вновь отвернулась. Видимо друиду было сложно понять воинскую честь и гордость, хоть он и проводил много времени с Финном и его рыцарями. - Представить, Мирддун, что ты идешь по улице, и вдруг какой-то проходимец вырывает у тебя посох и толкает, так что ты падаешь в лужу грязи. А твой спутник, соратник, каковым ты его считаешь, в ответ заливается злорадным хохотом. Что ты будешь чувствовать? - Понимаю, понимаю. - не стал спорить друид. - Но, говоря не именно о Доране, а вообще на будущее, для прочих людей, тесные совместные действия и отношения иногда, да что там иногда, ЧАСТО требуют терпеть недостатки друг друга. Конечно, не только терпеть, ещё и бороться со своими и помогать другим бороться со своими, но и про терпение тоже не стоит забывать. Тирания вновь вздохнула. Ее "проблема" заключалась даже не столь в терпении как таковом, а скорее в жестких критериях "достоин-недостоин", оставляющих очень узкую прослойку для чего-то нейтрального. При такой идеологии малейшая оплошность сразу "роняла" человека, и хотя "прощение" было возможно, его требовалось "заслужить". - Скажи, Мирддун, нежели в твоих видениях не нашлось место Адальвину? Он, пожалуй, единственный из этой группы, кого я была бы рада увидеть. - Не знаю, почему его не было в видении. Возможно, потому что он уже отличился своими умными советами на войне, а вы уже наметились как герои, но отличились ещё недостаточно. А может, почему-либо ещё. Насколько я знаю, он сейчас путешествует по королям материковых гэльдов. Колдунья пожала плечами. Поблагодарив придворного друида, она вышла во двор понаблюдать за танцами снежинок. Сейчас ей оставалось только ждать, когда соберутся остальные путешественники.

Мерно падающие снежинки, невесомые кристаллики льда, наполнявшие заоконный пейзаж, словно отображали душу Тирании крови Мисты, одной из последних Сумеречных ведьм. Этот спокойный белый туман напоминал ей недавний поход, весь прошедший под покровительством снежного занавеса. Поход сей не увенчался каким-либо успехом, и снег так и остался единственным спутником ее группы. Но Тирания не унывала. Она уже преодолела немало, чтоб теперь бросить задуманное на полпути. Да и если признаться, проведение было к ней благосклонно, еще три месяца назад она и не помышляла забраться так далеко, как сейчас. Конечно, это не рыцарский титул и служба при дворе верховного короля, но по некоторым аспектам ее нынешнее положение даже выигрывало у былой мечты. И с этой точки зрения желать мгновенного возрождения ее Ордена было даже как-то слишком нагло. Так что Тира, без сомнения, повторит попытку, надо лишь выждать, покуда зима пройдет, ибо человек, что медведь, в холодную пору стремится забиться в убежище, и найти его становится сложнее. Гораздо больше переживаний вызывает внезапно появившийся на сцене Фригтбэрер. К самому завоевателю колдунья относилась вполне благосклонно, ведь война - неизменная часть человеческой жизни, а пример Финна Маккуна показывает, что объединение земель в первую очередь выгодно их обитателям. Но походы Фригтбэрера и его возможные успехи вносят неопределенность в будущее ирмингов. Возможно, подчиненные такому суровому правителю ирмингские владения станут менее доступны для иноземцев, возможно, наоборот. Как бы то ни было, Тира не желала рисковать и рассчитывала воплотить свои планы до окончания истории всей этой истории. На таком ходе мыслей Тиранию застала нежданно распахнувшаяся дверь. Поначалу лицо ведьмы обрамлял лишь немой вопрос, но постепенно образ гостьи находил все больший отклик в ее душе… Она едва помнила ту пору, и большим образом через эмоции, чем события. Но все же черты Гутры пробились в нее сознание. Да, в ту пору на ее лице было меньше морщин, и с низу она казалась куда внушительнее, но с каждой секундой сомнения таяли, уступая место уверенности. - Да осветит тебя ночь… - начала Тирания старинное приветствие своего рода, чувствуя как нутро начинает обжигать. - ...И укроет день. - ответила Гутра, устало с дороги, но серьёзно относясь к словам. - Разрешите ли путнице присесть? - Милости прошу. - Иласэйд указала на скамью. Женщина села, и, немного помолчав, начала издалека: - Помню тебя... Смутно, но помню... Ты была старательной и сообразительной. Не удивительно, что именно ты решила возродить Лигу. Слышала я слухи о тебе и этом королевстве... Но пришла сюда не только за ними. В последнее время я имела дело с друидом верховного короля - Мирддуном. Ты, кажется, тоже знала его. Вчера, в день зимнего солнцестояния, у него было видение о грядущей беде, которую должны предотвратить несколько человек, одна из которых - ты. Возможно, у тебя будет даже особая роль в этом деле, ибо Тьма может помочь. Лучше, он говорит, полагаться на нечто другое, но и для этого другого способа ты тоже нужна. Более он мне ничего не сказал, хотел обратиться к тебе лично. И я думаю, это будет отличная возможность спасти репутацию Лиги в глазах других людей. Тирания слушала слова старшей ведьмы, силясь в своем эмоциональном подъеме не пропустить ни одного звука. Но даже в урагане, вызванном появлением Гутры, Тира не потеряла способности мыслить здраво. Мирддун… на ряду с Финном, он был одним из немногих, о ком колдунья сохраняла весьма высокое мнение. Но даже для этого мудрого, но своеобразного человека, выбранный путь распространения вести был… необычным. - Что ж великий друид не послал ко мне кого-нибудь из дружины Финна? Мое обиталище ему известно, да и быстрее б вышло. - Раз уж я всё равно должна была прийти к тебе, и Мирддун имел дело со мной, почему я должна была молчать о его видении? - искоса вопросительно посмотрела она на Тиру. - Нашла ли ты кого-то кроме меня? - сменила она тему. - К сожалению, из самой Лиги никого, - твердо ответила Тира, - Но со мной бывший жрец темного народа, что когда-то сотрудничал с нашим родом. Кроме того... Колдунья повернулась Иласэйд. - Мне следовало сразу вас представить. Это Иласэйд. Она дочь короля Аонгуса и наша покровительница. Если мне удастся восстановить Сумеречную Лигу, я рассчитываю приобщить ее к нам. - Искусство тьмы - трудное, но я стараюсь понять его. - сказала Иласэйд. Старая колдунья призадумалась. - Интересное дело. Возражать мне, похоже, нечего, а если подумать, то и незачем. - вздохнув, помолчав, оглядев избу, она сказала: - Договоритесь с королём, чтобы в твоё отсутствие я принимала других идущих на слухи, если конечно кому-то вздумается явиться сюда в зимний холод и голод. - Я полагаю, его люди и так и так будут направлять всех приходящих сюда, - пожала плечами Тирания, - А кто их будет принимать королю уже не важно. Я ведь правильно полагаю, что твой отец осведомлен, что ты учишь меня, а я тебя? Тира вновь обернулась к гельдской принцессе. - Да, он знает. - сказала Иласэйд. Гутра ещё поглядела на всю колдовскую утварь вокруг и сказала: - Что ж, странно, конечно, гостье гнать тех, к кому она пришла, но надо бы уже делать все приготовления, ибо Мирддун уверял, что это очень важное дело. - К Мирддуну я отправлюсь завтра, если, конечно, король позволит, - пояснила Тира, вставая, - Заодно я представлю ему тебя, достопочтенная Гутра, чтоб люди при дворе знали, кто ты есть. Затем ведьма подошла к двери и даже чуть приоткрыла ее. - А еще я б хотела расспросить тебя об состоянии дороги до Кер-Иса. Не соизволишь? - Отправляйся когда угодно, но чем раньше - тем лучше. Королю, конечно, представь, странно ему будет увидеть заместо тебя ту, кого он впервые видит. Дорога, разумеется, ужасная, волшебники чисткой снега не занимаются. Но спасибо, что хоть разбойников нет.

Предупреждения Иласэйд Тирания встретила с решимостью гранитной скалы. Уже сам факт ее присутствия здесь говорил о готовности. Упоминание боли несколько удивило колдунью, но никак не смутило: в конце концов, в первую очередь она была воительницей, как бы она сама к этому не относилась. А вот предложение о "взаимной услуги" поколебало ее уверенность. Самой ей не было жалко своих знаний, и в определенной степени ведьму не страшило и то, что более сведущая в колдовстве Иласэйд со временем может ее превзойти. Но проблему составляло то, что это были не ее секреты, а секреты Лиги. Сумеречные ведьмы ревностно хранили свое искусство, как дочь охотницы на предателей, Тирания прекрасно знала это. Тирания была предана Лиге, но Лига канула в лету. Имеет ли теперь смысл хранить тайны мертвецов или же лучше наоборот, дать им жизнь в новой крови и не дать им сгинуть вслед за самими ведьмами? Подвергнуть ли многих опасности, дав знания не искушенному уму, или обречь многовековые поиски и жертвы на бесполезность? Все эти вопросы могли бы намного занять Тиру, но к счастью, с ней был Дорхадас. - Я думаю, - после заминки произнесла заклинательница, обернувшись к фахтангу, - Дорхадас согласиться обучать нас обеих. Фахтанг посмотрел на колдуний. Он о чём-то глубоко думал, но не похоже, чтобы колебался. - Да. Я буду вас обучать. Затем я и подался именно сюда.

Покуда они ехали   Пока они ехали, мысли текли сквозь сознание Тирании густым непроглядным туманом. Едва подступала одна, на смену ей уже неслась другая, стирающая в памяти все следы предшественницы. Потому совершенно не возможно было сказать, что же творилось в ее голове в эти минуты, а может часы, кто знает? Осознание происходящего вернулось к ней лишь когда взор уперся в спину Руф. Тут-то колдунья и вспомнила то, чего уже давно добивалась от Крэнка, а теперь не добьется никогда. Придется приниматься за дело самой. Неспешно подъехав к морячке, ведьма начала разговор, опустив формальности. - Я слышала, тебе с Рихардом удалось проникнуть в замок, освободить Финна и убить Ирдиса. Как же вам это удалось? Странно это все. События разворачивались так быстро. Вот уже двоих в отряде нет. Впрочем, Руф и не замечала особо того маленького придда: не довелось, а вот когда выпадет Крэнк - был лишь вопрос времени. Он не воин. Ловелас, милый зверек - кто угодно, но не воин. Да и особо не подумаешь о них, сейчас голова была занята другим. "Барьер... - проносилось эхом в голове. - Когда же он спадет, когда же я смогу взглянуть в эти глаза?.." Интуиция подсказывала, что нескоро, однако мысли о том, что этого может не произойти, Руф лишь с недовольным лицом откидывала. Никогда она еще не чувствовала такой привязанности... - А? - чуть подпрыгнула испуганно морячка, отпрянув от дремоты. - Уф, зачем же так подкрадываться?.. - девушка глубоко вздохнула и успокоилась. - Ничего трудного, нам помогла стихия. Тирания посмотрела на собеседницу с недоверием. "Ничего трудного? Это в ней говорит скромность или гордыня?" - Биться против всего гарнизона пока не подошли силы Грайне тоже было "нетрудно"? - Нам не пришлось сражаться в одиночку, - пояснила морячка. - Когда мы освободили Финна, мы также отпустили целое подземелье пленников. - Руф усмехнулась. - Я же не больная, ворошить осиное гнездо изнутри. Наследница Лиги какое-то время не отвечала, словно просто выпала из разговора. Но вот она расплылась в улыбке, не приветливой и не ехидной, скорее усталой. - Хранишь свои секреты, что ж, я могу это понять, - Тира перестала буравить попутчицу взглядом, переключившись на лесные дали, - Но может хотя бы скажешь, что за могучий чародей тебя учил колдовать? Руф недоумевающе покосила голову, приподняв бровь. - Секреты? Чародей? - переспросила она. - Всему, что я умею, меня научило море. Свои навыки я оттачивала самостоятельно, - Руф почесала в затылке и чуть слышно усмехнулась. - Мое мастерство несовершенно, я могу повлиять на воду лишь в ее настоящей форме. Поэтому я, к примеру, не могу управлять водой внутри людей, не могу управлять льдом или снегом, ну и лечить с помощью воды, увы, тоже не могу. Если бы я обучалась этому, то, возможно, и смогла бы, но учителя у меня не было, поэтому я способна лишь на такие незамысловатые трюки. - Это что ж ты называешь "незамысловатыми трюками"? - даже несколько ехидно отозвалась ведьма, - Копье из дождя, что пробивает магический щит или волну, смывающую полностью снаряженных солдат? Тира немного подумала, стоит ли продолжать попытки, но рассудила, что хуже не станет. - Лечение или тем более управление человеческими телами - это совсем другая магия, и то, что ты к этому не способна не говорит о каком-либо изъяне в твоих чарах. Я не знаток магии воды, но общих сведений мне вполне хватает, чтобы это понять, как и то, что твоя сила не обычна. Люди, одаренные к магии, но вынужденные постигать ее самостоятельно тратят уйму времени на первые шаги. Тирания вновь обернулась к Руф. - Твоя сила и молодость не совместимы со слепым метаниям в лабиринте магии. Хоть кто-то же должен был помочь тебе сделать первые шаги? - Люди состоят из воды, - произнесла Руф. - Пока кровь снаружи, я могу ею управлять, а вот пока она остается в человеке, я не в состоянии этого сделать. Морячка потянулась, сонно зевнув. - Даже самый неопытный маг способен вызвать волну, если у него достаточно мощи, мастерство тут ни при чем. А водное копье лишь поток внутренней энергии, который я смогла заключить в сосуд, чтобы он оставался окрепшим, быстрым и смертоносным. Чем больше ты ее вложила, тем более разрушительным будет твое оружие. Это необязательно копье, то может быть и лезвие, способное срубить дерево, и даже булава. Само собой, на все это нужна энергия. На данный момент, мне удавалось сделать удачным лишь копье. Девушка глубоко вздохнула. - Я не считаю себя одаренной, вода очень податлива. Все в корне меняется, когда это лед или кровь в человеке. Потому что лед недвижим, а кровь закрывает тело, которое обладает своими законами. Тут Руф на мгновение замолкла. - А ты, хочешь сказать, обучалась своему мастерству? Тира уже начинала подумывать, что весь этот словесный поток - лишь попытка сбить ее с темы. Но последняя фраза ее зацепила. С недоумеванием во всем лице она обратилась к Руф: - А тебя это так удивляет? Это основной способ постижения магии. Я бы сказала, что не представляю, как можно научиться колдовству иначе. - Ничуть, - коротко ответила морячка. - Только не все этим занимаются. Это все равно, что дать лучнику меч. Рано или поздно он научится им владеть, при этом, что весьма вероятно, выработает свою собственную технику, учась на ошибках. Можешь называть меня мечником с даром магии, - заключила Руф. - С того момента, как меня чуть не заклеймили в рабы, я уже много раз сталкивалась с разбойниками, и много раз использовала свой навык. Он просто отточился с опытом. Тира повела бровью вверх. - В рабы? - она нахмурилась, - Ах да, Крэнк что-то такое рассказывал, припоминаю. Что ж, трудности лишь делают нас сильнее, верно? А тебя так тем более, ведь, если я правильно поняла, ты не использовала свою силу до этого? Она казалась тебе опасной? - Ее не было, - коротко ответила морячка. - Чтобы сбежать от разбойников, я поклялась в верности морю. Оно-то и дало мне способность к управлению водой, поэтому я считаю море - самым лучшим учителем. Рагнар ехал в середине группы и краем уха мог услышать некоторые слова из разговора двух волшебниц. Прислушавшись, мог бы и уловить большую часть их беседы. Если бы не был погружён в свои мысли - но вот именно этого-то ему делать не стоило. Конь, не будучи, как прежде, достаточно сдерживаем натянутой уздечкой, как нельзя кстати перешёл на более удобную для него рысь. Не удержавшись, ирминг устремился на свидание с запылённой дорогой, приземлившись на щит, висевший у него за спиной. Однако копытное этого не заметило и всё так же бодро двигалось рысью. Пришлось бежать за ним. Поймать получилось не сразу - ни коренастое сложение, ни навешанное на себя железо этому не способствовали. Но всё же четвероногого усмирить удалось. И, забравшись, Рагнар продолжил ехать так же, как и прежде, тщетно стараясь выглядеть серьёзнее. В этот раз удивление захлестнуло заклинательницу Тьмы целиком. Просто потому что самоконтроль не препятствовал этому, не до того было. - Ты хочешь сказать... что все твое могущество... сила, навыки... - ведьма говорила медленно, как будто запинаясь, - Это дало тебе... море? Просто по тому, что ты его попросила? Краем глаза она также могла заметить произошедшее с ирмингом. Конечно, надо будет спросить его, не ушибся ли, да вот только колдуньи сейчас было совсем не до этого. - Не совсем, - ответила Руф и резко обернулась, глядя на Рагнара, который забавно упал с лошади. Убедившись, что он в порядке, Руф продолжила. - Это была не просьба, а сделка. Я обязана находиться вблизи соленой воды, а также пить ее периодически... Иначе я умру... Маленькая случайность может стоить мне жизни, не думай, что стихия так добра. - О, непостижима мудрость моря!.. - заговорил вдруг рыба Ку, но тут упал Рагнар. - Эй! Не нужна ли помощь, о воин? Услышав, что его окликнули, ирминг ответил: - Нет, спасибо, в порядке. Просто... надо бы побольше поучиться верховой езде. "Интересно, кто он... Надо бы узнать. И побеседовать. Непременно. Но пока придётся подождать - даже если дерзнуть не вспоминать того, что говорили старцы о том, каким следует быть в разговоре, то всё равно либо мы, либо они будем мешать друг другу беседой" Услышав это, Тирания вкусила тот коктейль зависти и негодования, что порой толкает людей на безумные поступки. Пятнадцать лет она постигала искусство обращения с Тьмой. Ее предшественницы в течении столетий оттачивали это колдовство, за что платили по самой высокой цене. По сути, вся Лига погибла для того, чтобы передать ей и ей подобным эту силу. А в это время в далеких землях какая-то деревенская морячка произносит клятву морю и получает силу, пусть и уступающую Тьме, но вполне смертоносную. Как такое может быть просто не укладывалось в голове ведьмы. - Выгодная сделка, - после долгого молчания заключила она,  лицо ее при этом сделалось непроницаемым, - Извини, я уточню, как там самочувствие Рагнара. Сказав это ведьма стала отдаляться от Руф и нагонять ирминга. - Выгодная, - повторила Руф за собеседницей и вздохнула. - Порой действительно задумываешься, зачем эта борьба со злом, ведь если подумать, то разбойники и злодеи будут всегда, как бы мы того не хотели... - морячка вздохнула. - Но я готова, готова продолжить сражаться. Если не мы, то никто не сделает этот мир чище. Когда-нибудь люди задумаются о своих поступках и поймут, что пошли не по тому пути... И лишь во имя света я готова направить свою магию... Я чувствую, что без этого не проживу, что моя магия без этого ослабнет... Знаю, что звучит глупо, но порой я не могла от этого спать. Поэтому я и пошла в отряд к Финну. Руф вновь помолчала. - Ты тоже готов, дружок? - обратилась она к рыбе Ку. Тира приблизилась к Рагнару. В это время Ку ответил своей госпоже, кувырнувшись в воде: - О да! Я буду служить тебе верно и поражу любого врага! Чем больше Руф говорила о "борьбе со злом", тем больше у ведьмы трещали нервы. Сложно сказать почему, вероятно, они уже просто перешли через свой предел. "Повякивание" же рыбешки лишь подливала масла в этот черный огонь. Она напоминала ей Крэнка, а вот уж что она действительно желала забыть. Все это вынудило ее раскрыть уста, несмотря на то, что до Рагнара уже можно было дотянуться рукой. - Под светом ты понимаешь все, хорошее, - не спросила, а скорее утвердила колдунья, - А под Тьмой тогда - все грязное и противное? Услышав реплику, Рагнар быстро обернулся, но, заметив, что она адресована не ему, промолчал, хотя и мог бы ответить, что это не его система идеалов, как сказали бы летописцы через долгие сотни лет. - Под тьмой я понимаю темноту, - утвердила Руф. - Темноту в душе. Если помыслы человека темны, то значит, он идет ложным путем, иначе говоря, он слеп, - заключила морячка. - А если человек слеп, то его нужно направить... Только не все готовы принять твою помощь, ибо они считают, что только их стезя истинно-правильная, не желая даже выслушивать другое мнение, продолжая ослеплять других. Сложно сказать, как сказанное Руф подействовало на Тиранию, но по крайней мере, они не разозлили ее еще сильнее. - Нечто подобное я и ожидала, - кивнула сама себе ведьма, не оборачиваясь, затем все же переключилась на Рагнара, - Ты не ушибся? - Благодарю, я в порядке, - утвердил соотечественник Тиры, после чего добродушно улыбнулся. - Ну, надеюсь, что это случайное развлечение вам понравилось. "Что ж, приятно знать, что ещё есть, с кем можно нормально поговорить. Руф обиделась, но её мне было трудно понять. А вот то, что "Ничего страшного" говорят в мыслях другие, мне не нравится. Так и до откровенного пренебрежения дойдёт. Но я буду рад, если ошибусь в этот раз" - Не вижу в чужих неудачах и страданиях какого-либо "развлечения" - сказано это было довольно жестко, видимо "плохое" настроение начинало выходить из-под ее власти, - Будь аккуратнее в седле. Сказав фразу, на которую по сути не имела права, Тира пришпорила Артио и вышла в авангард. Она могла бы еще пообсуждать верховую езду, в частности собственное неумение, но сейчас было совсем не до того. Некоторые в трудные минуты ищут слова поддержки, Тирания же искала безмолвного одиночества, словно пытаясь этой внешней пустотой выдавить пустоту своего сердца. Натянув поводья ещё немного сильнее, Рагнар заставил коня идти медленнее и вскоре оказался рядом с Руф. - Снова здравствуй! Если ты позволишь, я бы хотел побеседовать с нашим новым спутником. Могу ли я? Руф взглянула на Рагнара и приветливо улыбнулась: - Да, конечно, - произнесла она и как бы пригласила рукой Рагнара для дискуссии. Получив её позволение, он обратился к загадочной рыбе: - Здравствуй и ты! Вижу в тебе воинский дух и полагаю, что ты должен быть известен на своей родине. Но позволь узнать: как твоё имя и кто ты? - Приветствую. Ты верно угадал, человек. - сказала рыба. - Я Ку, великий воин морей меж материком и островами. Но это только слова, а когда дойдёт до дела, ты и сам убедишься. Назови же теперь своё имя, воин! - Я Рагнар, сын Ульрика. Мне уже не терпится увидеть твоё мастерство - хотя бы уже и потому, что я сражаюсь на суше, а ты, полагаю, только в воде. Но хочу узнать: один ли ты такой, или же вас целое племя, а то и больше? - О, нас много славных воинов моря, я уж и не считал, сколько, и бывало, сражался бок о бок с приплывшими из других морей. Я и сам как-то думал отправиться в путешествие в другие моря, но судьба мне преподнесла нечто ещё удивительнее: путешествие по суше! - Это и вправду удивительно... Но позволь узнать: как ты оказался... - ирминг задумался, подбирая правильное слово, - тут? - О, меня поймала Руф, сидя на тихом морском берегу, а затем достала мне эту ёмкость, и я обязался верно служить ей. - Что ж, благодарю, Ку. Но пока мне больше не о чем спросить. Если хочешь, можешь поинтересоваться о чём-то у меня, или же на этом можно закончить. - Что ж, раз ты предлагаешь спросить, Рагнар, я спрошу. Что сподвигло тебя на путь служения? - С ранних лет я помогал отцу обрабатывать поле. Но у нас на родине это не является чем-то уважаемым. Скорее как вынужденная мера для существования, если ты больше не способен ни на что другое - это если ты мужчина. Поэтому я хотел стать воином. А быть воином Финна - что может быть почётнее? Да и сам он внушал доверие, даже по одним лишь слухам. - Что ж, я, живя под водой, не очень понимаю, что это значит обрабатывать поле, о полях я лишь немного слышал, но могу понять твои порывы. - Спасибо. Надеюсь, что вскоре предоставится  ещё одна возможность для разговора и что у меня будет больше вопросов для интересной беседы. И, завершив разговор, вежливо попрощавшись, ирминг немного ослабил поводья, чтобы конь пошёл несколько быстрее и вскоре вернулся в центр группы.